Зайончковский остался верен той стратегической идеологии, которая ему была преподана в 1880-х годах в академии Леером и которая отвечала нашему развертыванию 1887 года. За истекшие 40 лет он и работал и читал, но убежденный в вечности и непоколебимости своих стратегических принципов, он не двигается вперед, и оказывается все в большем противоречии с новыми материальными условиями ведения войны. Его идеи вступали во все более ожесточенный спор с фактами. В 1887 г. он оценивает работу русского генерального штаба полным баллом, а далее идет по убывающей прогрессии и 1914 году посвящает самую отрицательную отметку. Он думает, что ставит баллы русскому генеральному штабу, а в действительности он оценивает все более растущую пропасть между своей идеологией и новой материальной действительностью. С точки зрения диалектического материализма, это удивительная драма — борьба идей, выросших на почве старой действительности, с новой материей, борьба, исход которой, конечно, предопределен...

Задача, которую взял на себя Зайончковский, заключалась в том, чтобы исследовать эволюцию русских планов развертывания. Минимальной предпосылкой успешности этой работы является признание самого принципа эволюции, признание права новых птичек на новые песни, возникающего из нового материального бытия. Как мог подойти к этой задаче Зайончковский, принципиально отрицавший эволюцию, представлявший, со всеми своими взглядами, прекрасную военно-историческую иллюстрацию тех берегов, от которых нас уносила эволюция стратегии в течение последних 40 лет! Новое — с неподвижной точки зрения старого: такова сущность реакционной стратегической проповеди Зайончковского...

Я отнюдь не стремлюсь огулом оправдать все ошибки генерального штаба эпохи подготовки к мировой войне. Он был слаб, шел на полумеры, терпел главные управления артиллерийское и инженеров и совершил еще множество других грехов. Но нужно прежде всего ориентироваться в вопросе, куда толкала эволюция XX века решение развертывания, и затем только можно начать устанавливать частные ошибки, поскольку это будет представлять интерес.

Читатель, будем стремиться понять, а не осуждать реальное бытие, откажемся от скверной привычки ставить фактам баллы. Только тогда мы не проспим переживаемой нами эволюции человеческих обществ, эволюции военного искусства.

Война и революция. 1926. № 5 (май). С. 3-26.

Стратегические и оперативные этюды

 Мобилизация во времени еще недавно казалась моментом; новая экономическая мощь человечества дает мобилизации, с точки зрения стратегии, новое измерение. В течение самой войны получается возможность подготовить и вооружить новые огромные массы, создать огромные материальные запасы. Соединенные Штаты в течение мировой войны мобилизовали в 5 раз большие массы, чем в войну за нераздельность союза, за полвека перед этим; при этом американские дивизии оказались несравненно лучше подготовленными, снаряженными и боеспособными, и формирование их происходило вдвое скорее. Правда, и во вторую половину войны 1870-71 гг. Гамбетта развивал лихорадочную деятельность по созданию новых армий, выставляя в среднем 6 тысяч человек в день. Но это были малобоеспособные части, вовсе не обученные, со случайным командным составом, со случайным вооружением, с 70 образцами винтовок, скупленных на рынках всего земного шара. В мировую же войну мы встречаем в Германии совершенно планомерные формирования тылом полутора десятка дивизий в течение 7-8 недель. Китченеру удалось, даже в стране без военных традиций, в Англии, сформировать в течение войны боеспособную трехмиллионную армию, правда, несколько затянув ее создание.

Какие материальные возможности открываются для деятельности государства во время войны, видно хотя бы из того скопления различного снаряжения и запасов в тылу германских армий летом 1918 г., которое помешало Людендорфу своевременно отступить за р. Маас и уклониться от ударов Фоша. Это скопление оценивается в 15-20 тысяч поездов, т.е. 300-400 миллионов пудов. Вся военная Германия в 1914 г. весила во много раз меньше.

Мобилизация ныне является не отдельным моментом в ведении войны, а становится перманентной. В настоящее время было бы грубейшей ошибкой смешивать понятие оперативного развертывания, охватывающее сосредоточение на театре войны одного первого эшелона мобилизации в ближайшие дни после начала войны, и понятие стратегического развертывания, относящееся к достижению кульминационного пункта напряжения военной мощи, допустимого при данной экономике государства. Если Наполеон и Мольтке могли еще сосредотачивать все свое внимание на единственной цели — поражении видимой живой силы неприятеля, то при современной способности государства рождать новые армии это часто было бы ошибкой; объектом действий является весь неприятельский народ, со скрытыми в нем потенциальными возможностями к сопротивлению. Перманентность мобилизации обращает современные армии в своего рода саранчу, борьба против которой не может быть успешна, если она не направляется одновременно на обезвреживание тех пространств, на которых саранча отрождается. Понимание современной стратегии, уяснение того ряда целей, которые она должна выдвигать, может создаться только на почве ясного представления о живучести современных армий, обуславливаемой новой экономикой.

***

Военные обозреватели газет, стремящиеся всегда козырять статистикой, подсчитывали раньше сотни и тысячи батальонов и батарей, которые могли выставить различные государства и их коалиции. Их соображения теперь стали гораздо сложнее: Франция выставляет от 32 до 150 пехотных дивизий, Англия — от 7 до 49 пехотных дивизий, то же колебание и у всех других государств; приходится только гадать, где и сколько месяцев потребует этот рост вооруженных сил на 500-700% и более для его завершения. В основе этого явления лежит перманентность экономической и военной мобилизации. Быстрота этого роста в военное время и его предел не могут быть точно установлены даже ответственными штабами, так как ответ зависит как от успешной работы тыла во время войны, так и от интенсивности военных действий, от прожорливости фронта. Очевидно, что весной 1915 года, когда русский фронт пожирал много более, чем производил тыл, формирование новых частей было обречено на неуспех.

Изменяющаяся, растущая сила неприятеля ставит перед стратегией трудные проблемы. В 1866 г., в июне месяце, армия Бенедека собиралась около Ольмюца; Мольтке, пристреливаясь по живой движущейся цели, решил раздавить ее в полутораста километрах от Ольмюца, на плато между горами Иозефштадт и Гичин. Теперь проблема сложнее: сейчас 20 неприятельских дивизий там-то; где я встречусь с ними через 2-3 недели и как они за это время операции размножатся?

История дает нам примеры удивительного нарушения правил логики стратегами при решении вытекающих из этой проблемы простейших арифметических задач. Австрийский генеральный штаб, с Конрадом во главе, рассуждал перед