Кип кивнул.

– Откуда ты знаешь его имя?

– Он пытался убить меня еще раньше, в Ректоне.

– А откуда… впрочем, неважно. Кип, ты должен его хорошенько спрятать и никому не показывать. Никому!

– Боюсь, уже слишком поздно, – признался Кип. – Андросс Гайл догадывается, что кинжал у меня. Или, по крайней мере, что я знаю, где его найти. Мне страшно думать о том, на что он может пойти ради этого кинжала.

– И твое беспокойство совершенно оправданно.

Командующий подошел к стенному шкафу и принялся рыться в одном из ящиков, потом вернулся, держа в руке нечто со множеством кожаных ремней. Он продел один из них в ножны кинжала.

– Вот, прицепи это к голени под штанами и затяни потуже. Прямо сейчас.

Подойдя к двери, Железный Кулак знаком показал Кипу, чтобы тот отошел в сторону. Тот повиновался, и командующий приоткрыл дверь.

– Джейд, кто бы ни спросил – я занят. Не впускай ко мне никаких посыльных. В первую очередь этого треклятого аспида!

– С удовольствием, сэр, – отозвался женский голос.

– Аспида? – переспросил Кип.

Он стоял с закатанной штаниной, пытаясь разобраться, какой ремень куда пристегивать.

– Андроссова раба Гринвуди, – пояснил Железный Кулак. – Этот червяк едва умел извлекать, однако Андросс потянул за нужные ниточки, и его допустили к вступительным испытаниям в Черную гвардию. Мы решили, что это награда за хорошую службу. Он прошел всю подготовку, завел друзей, выведал наши секреты, как личные, так и корпоративные, – а потом в день принесения присяги вдруг решил, что хочет вернуться к лорду Гайлу! Который, разумеется, воспользовался этими секретами в своих интересах. Двадцать лет прошло, но мы помним. Такое не то чтобы так уж редко случается – чтобы кто-то покинул гвардию перед самой присягой – но это всегда потеря огромного количества нашего времени и усилий. Мы из кожи вон лезем, чтобы обучить человека, а он оставляет нас ни с чем!

– Гринвуди? – недоверчиво переспросил Кип. Услышанное не умещалось у него в голове. – Этот старый сморчок едва не стал Черным гвардейцем?

– Конечно, если бы он стал гвардейцем, сейчас он был бы уже мертв, – мы ведь постоянно извлекаем. Так что, может быть, он действительно поступил умно.

– Это не делает его меньше предателем, – буркнул Кип.

Опустив штанину, чтобы скрыть ножны, теперь крепко пристегнутые к наружной стороне его голени, Кип протянул к командующему руку за кинжалом. Железный Кулак поглядел на него, и его взгляд был суровым.

– Спасибо тебе, Кип. Спасибо за доверие. А теперь слушай меня внимательно: никогда больше так не делай.

– Сэр?

– Кип, я знаю, что тебе одиноко, и понимаю, что ты хочешь кому-то доверять. Это вполне оправданно. Но ты больше не в том положении, чтобы доверять кому бы то ни было. Ты не знаешь, какое давление может оказать на меня Андросс Гайл. Ты знаешь меня едва ли три месяца – и даешь мне в руки четыре величайших сокровища! Я мог бы отобрать их у тебя и приказать, чтобы тебя вышвырнули вон. С тем, что ты мне принес, я мог бы купить себе сатрапское место! Думаешь, я неуязвим для искушений? Думаешь, я слишком хороший человек, чтобы такое сделать?

– Да, сэр, – ответил Кип.

– Но ты не знаешь наверняка!

– Мужчина должен уметь действовать, не зная всех подробностей, иначе он никогда ничего не сделает.

Командующий дернул уголком губ:

– А ты уже мужчина?

– Мне доводилось отбирать жизни, и я взял собственную жизнь в свои руки и доверил ее другу. Да, сэр, я бы сказал, что это делает меня мужчиной.

– Ничего подобного. Первое делает тебя убийцей, второе – глупцом. И то и другое может привести к тому, что тебя убьют.

– Но не сегодня? – настаивал Кип.

Невзирая на всю свою браваду, он не смог не сглотнуть, глядя на обнаженный клинок в руке командующего.

– Не сегодня, – согласился тот.

Он протянул кинжал Кипу; тот с бледной улыбкой взял его и засунул в ножны, задрапировав сверху штаниной.

– Хорошо. Теперь давай поговорим о других вещах в этой комнате, из-за которых тебя могут убить, – сказал Железный Кулак.

Он взял один из плащей.

– Для начала – мерцающие плащи. Фантастика! – Командующий вздохнул так глубоко, словно собрал весь свой запас недоверия и в приступе расточительства выдохнул его за один раз. – По легендам, мерцающих плащей всего двенадцать. Рассказывают, что эти люди всегда работают в паре. Наемные убийцы.

– Это что-то наподобие Ордена Разбитого глаза?

– Они были гордостью этого самого якобы существовавшего ордена.

– По легендам? Якобы? Вы держите в руках ткань этих легенд – в самом буквальном смысле!

– Да, похоже на то…

Кип показал командующему карту «Мерцающего Плаща»:

– Этот человек был одним из них. Его звали Вокс, а его напарницей была женщина по имени Ния.

– Как интересно. И как же тебе удалось разделаться с двумя профессиональными убийцами?

– Ее убил он. По ошибке. А мне просто повезло. Они не ожидали, что я смогу их видеть, а я мог. Они держали оружие опущенным до последней секунды, чтобы оно не торчало из-под плащей, а когда…

– Кип! Вопрос был риторическим.

– А-а.

Командующий присел на край койки.

– Как раз когда человек решает, что все, во что он всю жизнь верил, было ложью, возникает что-то, что подбивает его поверить снова… Тщета. Трясина.

– Сэр?

Железный Кулак провел ладонью по своему щетинистому черепу.

– Как ты знаешь, язычники верили в различных богов. Либо в реальных, живых сущностей, которые требовали от них жертвоприношений и которых можно было ублаготворить дарами, либо, как считали другие, в богов как воплощение граней человеческого естества. В каждом из нас можно найти жадность, тщеславие, страсть – и эти язычники верили, что богов следует признавать лишь постольку, поскольку они раскрывают истину относительно наших собственных душ. Однако говорить о язычниках так, как если бы они все принадлежали к одному лагерю, значит чрезмерно все упрощать. Даже говоря о поклонниках Атират – к которым, очевидно, принадлежал Вокс, – ты берешь слишком широко. Все они были согласны лишь в том, что существует множество богов, но примерно на этом их согласие и заканчивалось. Это были такие же люди, как мы: кто-то хороший, кто-то плохой, кто-то верил во всякую чушь. Некоторые их религиозные предписания не имели смысла – например, укоренившееся представление о том, что использовать очки неестественно и грешно. Однако вместе с тем были и секты, охотно приносившие в жертву своих первенцев, задабривая богов, чтобы те даровали им обильный урожай. Кое-кто почитал выцветков; другие их изгоняли или побивали камнями. Выцветки, достигшие реализации, – утверждалось, что такие действительно существовали, – правили людьми, имея статус полубогов.

– Я не понимаю, как это все связано, – признался Кип.

– Даже если жизнь человека основана на полной чепухе, это еще не значит, что все, во что он верит, неверно.

Кип поднял брови: «И что?»

– Я с нетерпением жду продолжения, сэр.

– Кое-кто из язычников верил, что расщепление света – это отдельный дар, помимо извлечения. Наше учение гласит, что этот дар доступен лишь Призме. Это не священное писание, но так нас учили на протяжении сотен лет. – Командующий помахал картой с изображением «Мерцающего Плаща». – Но вот одна-единственная карта. На ней написано «для светореза» – что означает, что расщепление света действительно возможно! Люди