текстов Альфонсо Х – нарративных и экспозитивных (труды по астрономии), – где сочинительная связь чаще выполняет свои соответствующие повествовательные функции. Большее присутствие противительных союзов, каким бы ограниченным оно не было, связано с аргументационным характером текста, в котором выделяются оттенки ситуаций, утверждений или размышлений на какую-либо тему, что достигается введением слов mas или ante (pero все еще выполняет роль скорее маркера противопоставления = «sin embargo»)[1120].

Во «Всеобщей истории» гипотаксис снова становится доминирующим способом построения. Его присутствие не столь значимо, как в «Семичастие», но сопоставимо в тем, что мы наблюдаем в «Истории Испании» (почти 60 %). Здесь также в перечне подчинительных конструкций значительно преобладает всего несколько типов, хотя так или иначе в тексте представлены все разновидности. Относительные конструкции составляют 30 % от общего числа подчинительных связей, хотя это число может быть увеличено до 35 %, если включить сюда придаточные подлежащные или предложения без выраженного антецедента. Вслед за ними достаточно значительное присутствие демонстрируют придаточные дополнительные с прямым дополнением – около 16 %, что связано в первую очередь с большим количеством косвенной речи. Этот процент может возрасти до 20 %, если добавить к ним другие виды дополнительных предложений (подлежащные и приименные). Помимо вышеназванных, только придаточные причины присутствуют в значительном количестве (чуть меньше 12 %), что связано с встречающимися по всему тексту многочисленными рассуждениями, в которых доказывается изложенное или объясняется причина явлений, имеющих отношение к рассказанным событиям. В этих случаях используются ca или porque, несколько раз встречается como в позиции перед главным словом. С помощью ca, которое всегда стоит в постпозиции, вводятся доказательства только что сказанного и обосновывается сам факт включения сказанного в состав текста. Придаточные причины с porque демонстрируют бóльшую позиционную и смысловую вариативность и чаще могут присоединяться друг к другу[1121].

Никакой другой вид подчинительной связи не достигает 10 % от общего числа, и ни один, кроме придаточных времени, не превышает 5 %. Эта относительная распространенность придаточных времени объясняется нарративным характером значительной части текста; здесь придаточные предложения обычно не присоединяются друг к другу в пределах одного периода, за исключением случаев, когда есть отсылка к временным ситуациям другого типа[1122].

В «Семичастии» гипотаксис является доминирующим способом организации предложения (75 %). Это соотношение немного превосходит то, что мы наблюдаем как в Партидах, так и в «Истории Испании», «Всеобщей истории» или «Книге о восьмой сфере». Это же преобладание (с небольшими колебаниями) свойственно для всех анализируемых законов. Однако здесь мы снова сталкиваемся с неравным присутствием видов подчиненных предложений. Придаточные относительные снова составляют наиболее распространенную группу, хотя это преобладание не подавляющее – 32 %. Этот показатель превышает 40 % от числа всех подчинительных связей, если сюда добавить относительные субстантивные[1123] предложения (10 %). Доля придаточных дополнительных предложений достигает 13 %, если объединить в одну группу наиболее многочисленные придаточные с прямым дополнением, придаточные подлежащные и приименные. Подобная ситуация характерна и для Партид, но далека от показателя «Истории», превышающего 20 % за счет обилия косвенной речи. Напротив, особо выделяется относительно высокая частотность придаточных причины (11 %), связанная с отчетливо выявляемой в тексте интенцией аргументировать и разъяснить определенные утверждения, составляющие, так сказать, идеологическое ядро текста. В силу этой своей функции значительное большинство придаточных причины вводятся a posteriori с помощью ca (около 100 случаев) и que (примерно 20 случаев), в то время как предложения с porque (другие средства связи такого типа практически не используются) встречаются менее 50 раз. Этот контраст между причинностью, выраженной с помощью porque (речь идет как об акте высказывания (enunciación), так и о высказывании-результате [enunciado]), и доказательством, вводимым ca, становится понятен, когда эти два типа примыкают друг к другу в одном высказывании[1124].

Здесь с помощью ca вводится не столько доказательство, сколько развитие приведенной аллегории. Напротив, высказывания с que чередуются с высказываниями с ca, наводя на мысль, что они выполняют одну и ту же дискурсивную функцию[1125].

Разумеется, уникальна комбинация porque с отрицанием, придающая высказыванию значение уступки (такое сочетание несколько увеличивает общее число уступительных предложений) и противопоставленная через противительную связь сочинения настоящему придаточному причины с porque[1126].

Никакой другой тип подчиненных предложений не достигает 5 % от общего числа, даже условные представлены минимально (менее 4 %), что резко контрастирует с Партидами (более 12 %) – настоящим правовым текстом. Очевидно, что законы «Семичастия» не мыслятся как те, чье выполнение или невыполнение влечет за собой какие-то последствия, связанные с наказанием или изменением положения человека. Скорее, они устанавливают истины, которые в тексте излагаются и разъясняются[1127]. Только в законе CI присутствие условных предложений возрастает до 11 % Эта исключительная ситуация становится понятна, если учесть, что цель этого закона – не только разъяснить предписания, касающиеся проведения исповеди, но и предусмотреть возможные ситуации, в которых допустимо или недопустимо исповедоваться кому-либо, кроме приходского священника[1128].

2.3

Начало «Семичастия» не отличается от других текстов в плане протяженности периодов. Их распространенность довольно умеренна: периоды, включающие от двух до шести предложений, составляют 70 % от общего числа. Таким образом, более протяженные периоды встречаются лишь изредка, но при этом они более разнообразны, чем те, что мы встречаем в текстах документов. Наиболее длинные могут состоять из 25 предложений. Сложность таких периодов может быть связана не только с их протяженностью, но также, как было указано, с использованием инфинитивов и герундиев, а также зачастую с аккумуляцией (пары или более длинные ряды) номинальных элементов, таких как существительные и прилагательные, которые увеличивают, порой очень значительно, длительность этих абзацев.

Однако этот параметр, как и во многих других средневековых текстах, в высшей степени умозрителен и ненадежен, и пунктуация, предложенная издателем Вандерфордом, тут, разумеется, совершенно бесполезна: так, он делит на два разных периода фрагмент, который, учитывая сильную внутреннюю связь и синтаксическую неразрывность его элементов, должен рассматриваться как единый период (Закон Х: «По причине … в то время»; или в начале Закона III ряд периодов, связанных с помощью que). Аналогичным образом, в ряду, подобном следующему, сложно, если не сказать невозможно, определить, один, два или три периода перед нами[1129].

Только произнесение вслух, что предполагает определенный темп и расстановку пауз, могло бы дать основание для того или иного деления. Впрочем, нельзя сказать, что подобные случаи, оставляющие место для разных интерпретаций, существенно влияют на итоговый вывод. Многокомпонентность «Семичастия», оцененная исходя из рекурсивности отношений сочинения и последовательного подчинения, очень велика: 66 % из всех выделенных в тексте периодов демонстрируют тот или иной тип рекурсивности. Это радикальным образом отличается от того, что мы