Степень страха, который сообщение о нескольких подобных случаях могло вызвать у путешествующего американца, очевидна из рассказа Голдера о поездке по железной дороге, которую он предпринял с Гарольдом Фишером в конце лета 1922 года через Украину, страну, легендарную своими пиратами в панталонах. Голдер описывает, как они с Фишером устраиваются на ночь в своем доме: «Судьба Максуини и его брюк была у нас в голове, так же как история о том, как Боген потерял свои штаны, а Розен — свои. Поэтому мы решили не снимать единственные панталоны, которые были на нас, чтобы не потерять их, и мы этого не сделали».

Ободренные этой безоблачной ночью, Голдер и Фишер осмелились снять штаны перед сном следующим вечером; когда они проснулись на следующее утро, «наши брюки все еще были с нами и вскоре были на нас». Возможно, они спали не совсем спокойно, однако на следующую ночь они «откладывали отход ко сну как можно дольше», прежде чем, наконец, решили установить барьер на входе в купе. Несмотря на эти меры предосторожности, они провели беспокойную ночь. Тем не менее, как Голдер с притворным триумфом написал Куинну в Москву: «благодаря нашей бдительности и предусмотрительности, сегодня мы не сняли штанов».

Замечание Голдера о «судьбе Максуини и его брюк» относится к самому знаменитому инциденту с брюками АРА. Без сомнения, это связано с популярностью в подразделении плутоватого Дениса Максуини, гордого ирландца и в свои пятьдесят лет одного из старейших сотрудников АРА в России. Реальные факты по делу Максуини навсегда утеряны под слоями дурачества АРА. Что мы знаем, так это то, что 8 июля 1922 года редактор «Russian Unit Record» Фармер Мерфи сообщил о получении следующей специальной депеши из АРА Kiev: «Максуини поспешно проехал через Киев прошлой ночью после наступления темноты по пути в Москву, забрав всю одежду. Пожалуйста, встречайте на станции с бочкой».

«Рекорд» отправил своего «криминального репортера» — несомненно, самого редактора — встречать поезд «в закрытом вагоне» и обнаружил Максуини, одетого в костюм-тройку трех разных моделей. Умелому репортеру удалось побудить Максуини раскрыть леденящие душу подробности своей истории. «Каждое выражение сочувствия подогревало его красноречие, и рассказ становился все пышнее и красочнее, пока не заставил бы устыдиться самого богатого воображением русского голодающего, который когда-либо жалобно кричал: «Хлиб, хлиб»». Если верить рассказу Максуини, проснувшись в своем купе и обнаружив кражу, он снова лег спать, одетый в единственную оставшуюся у него одежду, когда его снова разбудили, на этот раз кто-то пытался снять с его ног обувь.

Брюки оказались в центре скандала АРА, в ходе которого американец, как говорили, стал «посмешищем Петрограда». По словам Сэма Кини из YMCA, который вспоминал об инциденте шестьдесят лет спустя, этот конкретный человек из АРА, имени которого он не называет, любил ночные места в бывшей столице, которые он обычно посещал в компании своего бульдога. Однажды рано утром этот молодой американец вернулся в свою квартиру после ночи, проведенной в городе, и обнаружил, что его квартирная хозяйка заперла дверь. Прежде чем забраться внутрь через боковое окно, через которое он сначала поместил собаку, он снял свои белые брюки, чтобы не испачкать их — и это на виду у «большой толпы» веселых петроградцев, ожидающих трамвая. Как вспоминает Кини, «какой-то остряк написал об этом в газете... Русские покатились со смеху, и мы были унижены».

Более серьезной угрозой благополучию мужчин АРА, чем обычные воры, были «бандиты». Этот термин большевики использовали в качестве обозначения антикоммунистических крестьянских армий в центре страны, которые восстали против большевистской власти в 1920-21 годах. Небольшевики использовали термин «Зеленые», но это разрушало четкую симметрию красных и белых и подразумевало движение с некоторой организационной и, возможно, идеологической согласованностью и легитимностью, которую правительство не желало признавать. Хотя обычно считается, что последние боевые действия в Гражданской войне в России закончились к зиме 1920-21 годов, деятельность этих партизанских армий фактически держала власти в напряжении до следующего лета.

В российской истории самые известные крестьянские восстания связаны с именами их лидеров: Пугачева, Разина, Болотникова, Булавина. В 1920-21 годах в пантеон русских повстанцев были добавлены новые имена. На Украине «бандитизм» ассоциировался с фигурами Петлюры и особенно Махно. Самым кровавым из восстаний Зеленых в Тамбовской области, всего в нескольких сотнях миль к юго-востоку от Москвы, руководил Антонов. То, что Советы насмешливо называли Антоновщиной, началось в августе 1920 года и было насильственно прекращено весной 1921 года.

В долине Волги не было крупных сил такого масштаба, как «Антонов», а скорее несколько небольших отрядов. Это может объяснить, почему они смогли продержаться так долго после поражения от Антонова, даже пережив что-то вроде возрождения в начале 1922 года. В течение долгого времени коммунистические и советские учреждения и красноармейцы в небольших городах и деревнях Поволжья были уязвимы для нападений «бандитов».

Конечно, некоторые из этих банд были немногим больше, чем группами прославленных разбойников с большой дороги — другими словами, настоящими бандитами, — но не всегда было легко отличить их от Зеленых солдат, поскольку их внешний вид и методы, а именно грабежи и убийства, были довольно похожи. Тем не менее, были некоторые «бандиты», которые, казалось, вели себя как современные Робины Гуды, отбирая у коммуниста — обычно представляемого евреем — и отдавая русскому крестьянину. Члены АРА признавали различия между собой, но использовали термин «бандиты» без разбора и с определенным удовлетворением: американскому уху он вызывал романтические образы дикого Запада. Среди работников гуманитарной помощи наиболее высокомерные преступники пользовались репутацией, которая, по-видимому, в целом соответствовала действительности, за то, что уважали название АРА и оставляли ее припасы нетронутыми или, самое большее, забирали их из рук коммунистов.

У американских сменщиков было несколько возможностей воочию убедиться в этом иммунитете АРА. В ноябре 1921 года Карл Флит из Сан-Франциско находился в приволжском городе Пугачев, названном в честь крестьянина восемнадцатого века, который спровоцировал массовое восстание против Москвы Екатерины Великой, когда группа из восьмисот казаков верхом на лошадях напала на город, и завязалась ожесточенная битва. Когда все закончилось, поступило сообщение, что тридцать солдат Красной Армии и несколько казаков лежали мертвыми на улице и что офисы Коммунистической партии были разграблены, но что запасы АРА и штаб-квартира, в которой забаррикадировался Флит, не подверглись нападению.

«Closed call» Флита стал легендарным в кругах АРА. В «Russian Unit Record» его назвали «Безволосый Гарри, король бандитов». Сам Флит, однако, был не в том состоянии, чтобы оценить такое легкомыслие. Через несколько дней он был в поезде, направлявшемся в Ригу. Келли, который столкнулся с ним там, говорит, что он страдал от «нервного срыва», и, по словам другого свидетеля, хотя Флит остался невредимым, его «довольно сильно разнесло на куски».

На Украине,