том, что именно говорится в этом письме. Впрочем, автомобиль готов, и я должен сопроводить маленьких посланников к Шармаджи прежде, чем они потеряют свое имущество. Я очень надеюсь, ЗНП-сахиб, вы дождетесь моего возвращения и не станете делать ничего неожиданного.

ЗНП, сбитый с толку, ничего не сказал. Он знал, что должен дождаться. Муртаза со своими подопечными сел в машину наваба-сахиба, и они отбыли.

Однако, отъехав на пятьдесят ярдов от ворот, машина внезапно заглохла и больше не завелась. Муртаза-Али велел шоферу ждать, вернулся в дом с Аббасом, поручил его слуге, взял велосипед и вернулся к автомобилю. Затем усадил на удивление послушного Хассана впереди себя на раму и укатил с ним в ночь.

5.14

Когда они через четверть часа подъехали к дому главного министра, их немедленно проводили в кабинет, где он работал допоздна.

После обычных приветствий главный министр попросил их сесть. Муртаза Али вспотел, он гнал велосипед с максимальной скоростью, какую допускал его бесценный груз. Зато Хассан выглядел спокойным и холодным в своей белой хрустящей ангархе; правда, глаза у него были чуточку сонные.

– Ну, чем обязан такому удовольствию?

Главный министр перевел взгляд с шестилетнего внука наваба-сахиба на его тридцатилетнего секретаря, чуть покачивая головой из стороны в сторону, как бывало, когда он сильно уставал.

Муртазе Али прежде не доводилось лично встречаться с главным министром. Поскольку он не знал, как лучше подойти к делу, то просто сказал:

– Министр-сахиб, это письмо вам все объяснит.

Главный министр прочел письмо лишь раз – но медленно и внимательно. Затем сердитым, слегка гнусавым голосом, в котором, однако, безошибочно угадывались властные нотки, нетерпеливо потребовал:

– Вызовите мне Агарвала по телефону!

Пока ожидали соединения, главный министр распекал Муртазу Али за то, что тот притащил с собой «бедного мальчика» в такую даль в столь поздний час, когда ему давно пора спать. Но он явно расчувствовался. Наверное, у него нашлись бы слова и покрепче, размышлял Муртаза Али, если бы он привез еще и Аббаса.

Затем состоялся телефонный разговор, главный министр сказал несколько слов министру внутренних дел. В голосе его звучало возмущение.

– Агарвал, что означают эти действия в Байтар-Хаусе? – спросил главный министр. Через минуту он сказал снова: – Нет, мне это совершенно не интересно. Я прекрасно понимаю, в чем состоят обязанности распорядителя. Я не желаю, чтобы подобное происходило у меня под самым носом. Немедленно отзовите приказ.

Несколько секунд спустя он сказал, даже более злобно:

– Нет, ничего утром не будет улажено. Велите полиции покинуть Байтар-Хаус немедленно. Если нужно, поставьте мою подпись. – Он уже собрался было положить трубку, но прибавил: – И позвоните мне через полчаса.

Положив трубку, главный министр еще раз перечитал письмо Зайнаб. Затем повернулся к Хассану и сказал, слегка потряхивая головой:

– Ступайте домой, все будет хорошо.

5.15

Бегум Абида Хан (Демократическая партия). Я действительно не понимаю, о чем говорит уважаемый депутат. Неужели он утверждает, что мы должны верить правительству на слово в этом вопросе, равно как и в других? Разве не знает уважаемый депутат, что случилось на днях в городе – в Байтар-Хаусе, если быть точной – где по прямому приказу правительства банда вооруженных до зубов полицейских напала на беззащитных жительниц зенаны, и только Божья милость…

Ув. спикер. Многоуважаемая госпожа депутат знает, что мы обсуждаем сейчас вопрос, относящийся к законопроекту о заминдари. Должен также напомнить ей правила дебатов и просить уважаемую коллегу воздержаться от упоминания посторонних тем в своем выступлении.

Бегум Абида Хан. Я премного благодарна уважаемому спикеру. Этот почтенный Дом имеет свои правила, но и Господь тоже судит нас с небес и, если могу я сказать, не имея в виду неуважение к этом Дому, у Бога тоже есть свои правила, и мы увидим, какие окажутся главнее. Как могут заминары рассчитывать на справедливость от правительства в деревне, где возмездие так далеко, если даже в городе, прямо на глазах у этого почтенного Дома, отдается на поругание честь других почтенных домов?

Ув. спикер. Я не стану больше напоминать уважаемой коллеге. Если продолжатся отступления в эту сторону, то я попрошу ее вернуться на свое место.

Бегум Абида Хан. Уважаемый спикер очень снисходителен ко мне, у меня нет намерений и дальше тревожить этот Дом своим слабым голосом. Но я скажу, что само поведение правительства, то, как создавался этот законопроект, как поправки, принятые Верхней палатой, перед тем как поступить к нам – в Нижнюю палату, были снова радикально изменены самим правительством, показывает недостаток доверия, недостаток ответственности и даже честности по отношению к собственному, изначально провозглашенному намерению, и граждане этой страны не простят правительству всего этого. Они нагло воспользовались своим большинством, чтобы навязать явно недобросовестные поправки. То, что мы увидели, когда законопроект – с поправками Законодательного совета – проходит второе чтение в этом Законодательном собрании, было настолько вопиющим, что даже я, пережившая на своем веку множество шокирующих событий, была потрясена до глубины души. Было принято решение, что землевладельцам выплатят компенсацию. И поскольку они будут лишены доставшихся им от предков средств существования, то они могли бы ожидать хотя бы правосудия. Но сумма компенсации – это жалкие гроши, половину из которых мы должны принять государственными облигациями неопределенного срока!

Депутат с места. Вам нет нужды принимать их. Казначейство будет счастливо придержать их для вас тепленькими.

Бегум Абида Хан. И даже эти, ослабленные облигациями гроши собираются распределять по градуированной шкале, и поэтому крупные землевладельцы, многие из которых имеют учреждения, от которых зависят сотни людей – управляющие, родственники, слуги, музыканты…

Депутат с места …борцы, бандиты, куртизанки, прихлебатели…

Бегум Абида Хан …получат компенсации не пропорционально владениям, принадлежащим им по праву. Что делать этим бедным людям? Куда им податься? Правительству безразлично. Я считаю, что этот законопроект получит популярность у народа и положил глаз на грядущие выборы, которые состоятся уже через несколько месяцев. Такова правда. Такова настоящая правда, и я не приму никаких возражений ни от министра по налогам и сборам, ни от его парламентского секретаря, ни от главного министра, ни от кого-либо еще. Они испугались, что Высокий суд Брахмпура вычеркнет их градуированную шкалу выплат. И что же они сделали – на последней стадии рассмотрения, в самом конце второго чтения? Нечто настолько лживое, настолько постыдное и в то же время настолько прозрачное, что и ребенок способен увидеть это насквозь. Они разделили компенсацию на «неградуированную» якобы компенсацию и «градуированную» якобы компенсацию – реабилитационный грант для заминдаров – и приняли поправку в конце