дня, чтобы утвердить эту новую схему выплат. Неужели они действительно думают, что суд признает, что компенсация является «равным обращением» для всех, когда простым жонглерством министр по налогам и его парламентский секретарь перевели три четверти компенсационных денег в другую категорию с длинным и благочестивым названием – категорию, где существует вопиюще неравное отношение к крупным землевладельцам? Можете даже не сомневаться, что мы будем бороться против такой несправедливости до последнего дыхания…

Депутат с места …или до последнего крика.

Ув. спикер. Попрошу депутатов не перебивать без надобности выступления своих коллег.

Бегум Абида Хан. Какой толк возвышать мой голос в этих стенах, взывая к справедливости, если все, что мы получаем в ответ, – это насмешки и хамство? Нас называют дегенератами и транжирами, но, поверьте мне, именно сыновья министров являются истинными мастерами распутства. Класс, сохранивший культуру, музыку, этикет этой провинции, должен быть изгнан, выброшен на улицу, чтобы скитаться и просить у них хлеба. Но мы будем нести наши беды с достоинством, которое у аристократов в крови. Эта палата может принять данный законопроект. Верхняя палата тоже может снова бегло просмотреть его и тоже принять. Президент может слепо подписать закон. Но суды встанут на нашу сторону. Как и в соседнем штате Бихар, этот губительный закон будет отменен. И мы будем – да, мы будем бороться в суде, в прессе, с предвыборных трибун, бороться до последнего дыхания – и да, до последнего крика.

Шри Девакинандан Рай (Соц. партия). Уважаемая коллега прочла нам весьма поучительную лекцию. Должен признаться, что не могу себе представить ее скитающейся по улицам Брахмпура и просящей хлеба. Сладкого пирога – возможно, да и то вряд ли. Будь на то моя воля, я заставил бы ее и таких, как она, – нет, не просить хлеба, но зарабатывать на хлеб своим трудом. Именно этого требует простая справедливость, и это залог экономического здоровья нашего края. Я и члены Социалистической партии согласны с уважаемой коллегой в том, что этот закон – действительно предвыборный политический трюк партии Индийский национальный конгресс и правительства. Но наша уверенность базируется на тех позициях, что это беззубый закон, неэффективный и скомпрометированный. Он не идет ни в какое сравнение с тем, что необходимо для основательного переустройства сельскохозяйственных отношений в этой провинции. Компенсация для землевладельцев? Что? Компенсация за кровь, что они уже высосали из жил беспомощного, угнетенного крестьянина? Или компенсация за право, данное им Богом – я заметил, что достопочтенная мадам депутат имеет привычку привлекать Господа, когда необходимо подкрепить какой-нибудь ее слабый довод, – данное им Богом право, чтобы они и весь никчемный шлейф их родственничков продолжали объедаться маслом гхи, в то время как бедные крестьяне, бедные арендаторы, бедные безземельные батраки, бедные рабочие едва могут позволить маленький глоток молока для своих голодных детей? Почему истощается казна? Почему мы записываем себя и своих детей в должники по этим обещанным облигациям, когда этот праздный и порочный класс заминдаров, талукдаров[234] и землевладельцев всех мастей должен быть лишен собственности – полностью и без малейшей мысли о компенсации – за земли, на которых они сидят и поколениями сидели лишь по той простой причине, что предали свой народ во время Восстания[235] и были щедро вознаграждены англичанами за свою измену. Справедливо ли, сэр, резонно ли – присуждать им подобную компенсацию? Деньги, которые нынешнее правительство в своей преступной псевдощедрости отдает этим потомственным угнетателям, должны пойти на строительство дорог, школ, жилья для безземельных, на мелиорацию, клиники и сельскохозяйственные исследовательские центры, а не на роскошества, к которым привыкли или на которые способны аристократы.

Мирза Аманат Хуссаин Хан (Демократическая партия). Вопрос по регламенту, господин спикер! Позволено ли почтенному члену Палаты отклоняться от темы и отнимать время у членов Палаты неуместными вещами?

Ув. спикер. Я не считаю, что сказанное им неуместно. Он затрагивает общий вопрос взаимоотношения арендаторов, заминдаров и правительства. Этот вопрос в общем и целом стоит перед нами, поэтому любые замечания по существу не являются неуместными. Вам или мне это может нравиться или же не нравиться, но это не нарушает регламента.

Шри Девакинандан Рай. Благодарю вас, господин спикер. Голый-босый крестьянин трудится под палящим солнцем, а мы сидим здесь в прохладных комнатах для дебатов, обсуждая регламент и определение уместности и создавая законы, которые не делают его жизнь ни на йоту лучше, которые лишают его надежды, но принимают сторону капиталистического класса – угнетателей и эксплуататоров. Почему крестьянин должен платить за землю, принадлежащую ему по праву, по праву тяжкого труда, по праву боли, праву природы, про праву, если хотите, данному ему Господом. Единственная причина, по которой мы ожидаем, что крестьянин заплатит в казну этот огромный и неподобающий выкуп, состоит в том, чтобы финансировать непомерное вознаграждение землевладельца. Отмените компенсации – и не будет нужды в выкупе за землю. Откажитесь признавать понятие «откупные» – и любая компенсация станет финансово невозможной. Я спорил об этих пунктах два года назад, когда внесли законопроект, и на протяжении всего второго чтения на прошлой неделе. Но что я могу сделать на этой стадии обсуждения? Уже слишком поздно. Мне остается только сказать казначеям: вы заключили неправедный альянс с землевладельцами и пытаетесь сломить дух нашего народа. Но мы увидим, что произойдет, когда люди поймут, как их обманули. Всеобщие выборы вышвырнут это трусливое и скомпрометировавшее себя правительство и заменят его на правительство, достойное называться таковым: происходящее из народа, работающее во имя народа, правительство, непримиримое к своим классовым врагам.

5.16

В самом начале последнего выступления в Палату вошел наваб-сахиб. Он сидел на Гостевой галерее, хотя если бы пожелал, то его радушно встретили бы и на Губернаторской. Вчера он спешно вернулся из Байтара, получив сообщение о происшествии в его брахмпурском доме. Он был потрясен, разгневан, узнав о случившемся, и пришел в ужас от того, что его дочери пришлось столкнуться с этой ситуацией фактически один на один. Его забота и тревога о ней были настолько сильнее, чем гордость за то, что она совершила, что Зайнаб не смогла сдержать улыбку. Он долго-долго обнимал ее и внуков, а слезы так и бежали по его щекам. Хассан был озадачен, зато Аббас принял это как естественное положение вещей и наслаждался – он точно знал, что дедушка очень счастлив их видеть. Фироз ходил белый от злости, и понадобилась вся мощь добродушного характера Имтиаза, приехавшего под вечер, чтобы успокоить семейство. Наваб-сахиб злился на свою язву-невестку не меньше, чем на Агарвала. Он