Два брата-подростка, уцелевшие при землетрясении, нашли красный карг, когда груду трупов расшвырял ураганный ветер. Один из них мечтал стать охотником, другой — изучать небесные камни, подобно сущим. Знакомая история, не правда ли, Рийя Нон? Так зародилась третья эпоха. Так она и падет.

Братья собрали остатки выживших и сбереглись на Севере, наименее пострадавшем от Катаклизма.

Младший брат обладал богатым, живым воображением, он мечтал о государстве, управляемом Владетелем Йур-Хаула, он создал орден, занимающийся изучением каргов. Эклиотики. Их благие цели, ставшие впоследствии догмами, выдуманы мальчишкой на основе сказок и легенд второй эпохи и тех крох знаний о первой, что они обладали. Старший не разделял веры брата в разумное правление. Он считал, что лишь страх и жестокость способны удержать власть.

Тогда младший выкрал красный карг, с его помощью пересек Скорбные топи и с группой последователей обосновался в Новых землях. По горячим следам было организовано преследование. Но без всесильного камня пересечь владения бессмертного короля болотных чудовищ у людей не было ни малейшего шанса.

В той группе, последовавшей за младшим братом, были и мы, первородные цнои, хранители истории в том виде, в котором о ней пытаются забыть. Мы ушли, потому что не разделяли кровавых методов старшего брата, но как же мы ошибались. Эклиотики сейчас стали могущественными и не ведающими пощады в своей безумной страсти возрождения Шенкарока.

В пещере Лейтаски воцарилось тягостное молчание. Ри переваривал услышанное и поглядывал на Гаро — та, подавленная и помрачневшая, разглядывала свои сплетенные пальцы. Бесчисленные мысли роились в голове Ри и рассыпались об одну единственную мысль о ныряльщице, ее выразительных глазах и нежной улыбке, угаснувшей, казалось, навсегда.

— Может быть, перекусим? — предложила хозяйка, достав из очередной ниши тонкие, свежие лепешки. — Или хотите узнать о чем-то еще?

Ее снисходительная улыбка говорила о том, что старейшина устала и на сегодня достаточно объяснений.

Ри вычленил один вопрос из нагромождения, который его волновал больше остальных:

— Почему я не слышал карг? Никто со мной ни о чем не договаривался. Никакого обмена.

— Что касается пийра — тут я не большой советчик вам. Если бы я лично могла поговорить с Лоей… Но и она не была пийраном, а пийраны Илкадии ревностно хранят свои секреты. Боюсь, что о тонкостях общений с мелинами вам предстоит узнать самим.

— Ну а как же нити сущих? Через них вы не можете спросить?

— Мой мальчик, — Лейтаска отвечала уже раздраженно и с натянутой улыбкой, — ты, видать, не совсем понимаешь, кто такие сущие. Это не сообщество душ умерших, как себе представляют большинство цнои. Там нет твоего отца, следящего за тобой и способного протянуть руку помощи в ответственный момент. Но если Мельзинга научила его, то там будет то, о чем он знал всю свою жизнь, его опыт. А доступ к информации о пийрах имеют только потомки Оливии. Но ты сможешь говорить с каргами. Поверь мне. Попробуй. Они сами тебе о многом расскажут. Мало ли что изменилось со времен первой эпохи. Если хочешь произвести впечатление, сними новые мерки, не доставай пыльный кафтан из сундука.

Ри, смутившись, нахмурился: опять эти заумные, непонятные речи, какими любил сыпать Ангимар. Да и где он возьмет пийр, чтобы поболтать с ним? Свой-то он профукал, а у Гаро спрашивать после того, как он удерживал ее в клетке и обворовал, как-то неудобно. Да и будет ли вообще работать пийр Гаро в его руках?.. Хотя по сути это один пийр, разделенный надвое… Вот и поди разберись в творениях людей, спустившихся с небес в первую эпоху.

Пустота, которая образовалась в душе Ри после освобождения от влияния эклиотиков, никак не желала заполняться. Столько всего нарассказывала хранительница… Если поверить ей, то мир, к которому Ри привык, который был всегда опорой, — попросту никогда и не существовал.

«Как же так? — думал он, молча пережевывая угощение. — Как же так? Папа… неужели тебя больше нет?»

Он испуганно нащупал во внутреннем кармане сверток с останками отца — крючья — так он их называл, то, что удерживало незримую связь. Давно он их не касался. Даже показалось, что их не будет на прежнем месте. Но они там. Лежат. Никуда не делись. И не стали бесполезными для Ри.

Не может быть правдой все, что рассказала о сущих хранительница. Нельзя в один миг отказаться от веры в эдду. И надо ли? Ри не желал.

Мир безжалостно растоптал его веру в дружбу, а сейчас хочет отобрать и веру в сущих? Мир хочет заставить его исполнить предназначение, толкает к войне. А кто-нибудь спросил: хочет ли он этого? Подавленность, опустошение — просились, стучались в закрома души, но он не пускал.

— Я хочу вернуться, — заявил о своем намерении Ри. Решительно поднялся и подошел к окну. — Назад, в пещеру Ангимара. Спасибо вам.

— Хорошо, — отозвалась Лейтаска. — Но прежде я передам подарок старика.

Ри охватило мерзкое предчувствие. Сюрпризы давно перестали быть приятными. Он молча проводил взглядом старейшину, исчезнувшую в узком проходе в другую часть пещеры, темную и непроглядную, глянул на Гаро — та угрюмо таращилась в пол и дожевывала лепешку.

Послышался глухой короткий стук, а потом лязг металла о камень. Хранительница вышла, таща за собой длинный, завернутый в холщовую ткань предмет, и Ри сразу догадался, что это может быть.

— Меч, — подтвердила его мысли Лейтаска, и медленно положила оружие на пол. — С тех времен, когда Ангимар был каргхаром, великим и непобедимым. О нем слагали легенды, знаете ли, настоящие байки.

Ногой она развернула материю, и взору Ри предстал клинок внушительных размеров с почти черным рифленым лезвием и эфесом мрачного блеска. Он лежал, безмолвный, словно пришелец из другого мира, инородный, чужой и вызывающий устрашающий трепет. Простой, но таящий многоликость. Холодный, но помнящий жар битв.

Но в сердце Ри не возникло ни малейшего желания обладать этим славным оружием, скорее наоборот — «подарок» лишь усилил тоскливый зуд и готовность уйти. Хранительница вещала что-то о важном послании, о будущей войне и о роли в грядущих событиях двоих молодых пийранов, о пророчестве илкадийцев… Но Ри почти не слушал, он уже обо всем твердо решил и убежденно объявил, прервав старейшину:

— Отдайте его какому-нибудь очередному славному герою. Чтобы о нем сложили легенды. Я не каргхар и никогда им быть не хотел! Да я его и не подниму!

Ногой Ри подцепил материю и накрыл меч, продолжая говорить:

— Ангимар — это… это десять таких, как я! Вы как себе это представляете? Я не тот, кому предназначен меч. Нет. И нам уже пора. Еще раз спасибо. За рассказы. За лепешку… И за…

Ри больше не мог терпеть, он уже вылезал в окно и по-командирски бросил через плечо:

— Идем Гаро, нам есть, что обсудить дома!

Лейтаска стояла посреди пещеры, разинув от растерянности рот. Ныряльщица пожала плечами, извиняясь за спутника, и поспешила следом.