Шрифт:
Закладка:
Перемены его настроения немного стали надоедать Гаро, но она прекрасно понимала, что ему следует позволить выговориться.
— Но не меня, Гаро, не меня! Я потерял родное селение, Энфис, потерял друзей, которых толком не успел обрести. Растерял остатки уважения к себе, когда поддался влиянию эклиотиков. Я потерял свой пийр! А теперь еще и веры меня лишили. Я пуст. И я определился с тем, чем хочу быть наполненным.
Он немного помолчал, отхлебнул еще вина. Потом продолжил:
— Но у тебя есть пийр, и ты свободна. Иди куда пожелаешь. Растает завал, и можешь идти, куда хочешь: в Гавань, в Северные земли, к себе домой… — Снова махнул куда-то рукой. — Но если захочешь остаться, знай: я смогу защитить тебя.
Гаро вздрогнула и уставилась на Ри. Его последние слова задели ныряльщицу, они звучали твердо и уверенно, но она сомневалась. Ее терзали остатки страха.
— Ри… ты же понимаешь, что я не могу… Если останусь с тобой… Ты нравишься мне… А если я рожу?..
— Это они так сказали! Но мы не обязаны быть теми, кем они хотят нас видеть!
— А что если обязаны?
Ри словно перегорел. Он замолчал, допил вино и разлил снова. Они долго-долго молчали и выпивали.
— Расскажи лучше о том…
«Ах, хитрец, — с грустью заметила про себя Гаро, — решил сменить тему».
— … как это: нырять за каргами?
Но мастерица не стала сопротивляться изменившемуся течению: оно было теплым и ласкало воспоминания.
Гаро долго не могла подобрать нужных слов, чтобы озвучить нахлынувшее чувство эйфории, сладко постанывающее глубоко в сердце. Когда она ныряла, то становилась больше, теряя грани и ограничения, растворялась в океане. Она касалась самой души Ди-Дора, а тот принимал ее в объятия. Он доверял ей так безгранично, что узнай Аманси об этой связи, наверняка приревновала бы и заставила океан поглотить любимицу голубых вод. Как рассказать о том, что движет самой жизнью внутри тебя, запускает жернова обескураженной радости или одаривает необъятной энергией, что способна, кажется, изменить что угодно?
— Я, — прошептала Гаро, и губы в придыхании слиплись от волнения, — я не знаю…
Ей захотелось немедленно испытать хоть малую долю той чувственности, что овладевала ей на глубине. Чтобы что-то сильное сжимало со всех сторон. Чтобы разум взвыл и отключился, позволив инстинктам взять верх.
Пока она отдалась воспоминаниям о Ди-доре, Ри поглощал ее глазами — этого нельзя было не заметить. Он отпивал из кружки, не спуская глаз с девушки, с ее рук, груди, изгиба бедер. Никакие одежды не могли скрыть тело от всепроникающего желания в его глазах.
— Не смотри на меня так, — Гаро тяжело дышала и видела волны перемен в поведении Ри: сконфуженность, неумение сдержать порыва жажды и снова растерянность. Он стал нервно водить плечом, будто хотел дотянуться до него, но не мог. Гаро облизала пересохшие губы, слова обжигали: — Я знаю, о чем ты думаешь. — Ей вдруг ясно захотелось дотянуться до плеча Ри, кусать упругий бугорок мышц — несильно, но так, чтобы он почувствовал ее страсть, прочитал и ответил этому позыву. Ри не знал, куда деться. Похоже, он боялся намерений Гаро, как и своих, а она не отступала: — Потому что думаю о том же.
В нем что-то внезапно оборвалось. Ри яростно и жадно набросился на разгоряченную Гаро, заключив ту в крепкие объятия — как она того и хотела. Девушка вцепилась зубами в плечо Ри, и тот застонал. Через мгновенье он отстранил ее и, на короткий миг провалившись в бездну полыхающих глаз, прижался губами к огненным, мягким губам Гаро.
«Только попробуй отнять у меня эту ночь», — тая в крепких объятиях, то ли с угрозой, то ли с мольбой обратилась пийран к дремлющему сознанию Убийцы.
В костре потрескивали, объятые жаром, поленья.
Недопитая бутылка упала, задетая рукой, и алая жидкость, источая пряный аромат, разлилась по полу искрящимися струйками.
Фет
Селение Фет встретило Шана и Забиана Ревущего, добравшихся до места на вечерней зорьке, шумом дебоша и пьяными песнями. За редко рассыпанными домами, пестро сверкающими огнями возвышались заснеженные исполины — хребты Дургам. С вершин метелью распыляло волны лоскутного тумана.
Забу, как ответственному за безопасность наследника Гирей, представшая картина пришлась не по нраву.
— Здесь не должно быть столько народа, — настороженно произнес он, натянув поводья и подавшись назад. Илори, купленная по пути у старого охотника, послушно остановилась, деловито всковырнув копытом мерзлую землю. — Давай-ка приладим тебе усы да переоденем во что-то другое, чтобы ни одна фетская шавка даже думать не могла, что ты похож на кого-то из рода Гирей.
Тесварицы в Фет ломились от количества голодных и охочих до выпивки. Заб подыскал лачугу, хозяин которой сначала наотрез отказывался принять постояльцев, но за золотой сразу припомнил, что собирался зарезать поросенка и переночевать можно будет в хлеву. Но это только на одну ночку, а завтра… А завтра он обязательно освободит комнату. А пока что предложил пройти в зал и чуточку подождать — совсем немного, — он принесет что-нибудь вкусненькое.
Заб попросил Шана затаиться тут, а пока разведает обстановку.
Наследник, почесав незаметно под поддельными усами, вошел в свинарник. Запах навоза не особо отличался по едкости от того, что разил уже на подступах к селению.
Прислонившись к разделительной стенке, сидели еще два оборванца. Шан присмотрелся — девчонка чуть постарше сестры, укутанная в грязное одеяло, и парнишка — тому гвальда три было точно, если не больше, — он встрепенулся, как только Шан загремел, задев за вилы.
— Еще один? — недовольно крякнул подросток. — Тоже поохотиться?
Шан подумал, что если переспросит про охоту, то выдаст себя, поэтому кивнул.
— Думаешь у нас есть шансы? — Паренек снял валенок, вытряхнул какой-то мусор и продолжил ворчать: — Тут вона какое сборище. Сроду столько не было. Тишина привлекла воронов на дармовые орешки. Каргхары, как падальщики, облепили протухший Фет.
— А чего же ты тогда ждешь, раз даже шансика нет? — злорадно съехидничала девчонка.
— Знамо чего, — хитро улыбнулся он. — Пусть себе быки бодаются да траву топчут, а уж мышь-то проскочит — корову не обрюхатит, но до дырки первая доберется. У меня вона… — показывает мешок, — и тара припасена. Голова Рийя Нон как раз влезет.
Шан напрягся. Нужно быть настороже, чтобы не сболтнуть лишнего. Какой же противный тип этот недоросль.
— А вы друзья? Вы вместе? — спросил наследник, но ответ увидел в помрачневшем лице девчонки и ее глазах, налившихся ненавистью.
— Ага, — заржал сквозь зубы. — Друзья, как же. Прибилась, как и ты. Но, — он приблизился, заговорщицки поставив раскрытую ладонь у рта. — Лучше пусть будет рядышком. Так ведь?
