Но невозмутимость, конечно, была липовая, а в мыслях, в чувствах, в сердце лихорадочно повторялось: «Ахренеть, вот это да, ахренеть!». Хоть бы ничем не испортить этот момент.

Опустившись на одно колено перед ванной, Лев уточнил:

- Где именно уронил?

Слава наигранно ответил:

- Ой, не помню. Попробуй сам нащупать.

Подивившись его умению дразнить, Лев с долей злорадства подумал: «Я тоже умею» и, опустив руку под воду, начал издалека: сначала провёл пальцами по внешней стороне бедра, медленно уходя ниже, к колену и голени.

- Кажется, ничего нет.

- Ищи получше, - подсказал Слава.

Лев, усмехнувшись, перешел на вторую ногу, и начал снизу-вверх: от колена к внутренней стороне. Слава, сделав глубокий вдох, сжал правой рукой бортик ванны. Лев бросил взгляд на побелевшие от напряжения пальцы и, резко убрав руку, сказал:

- Кажется, тоже ничего.

Слава выдохнул, засмеявшись:

- Блин, ты…

- Что? — хмыкнул Лев.

- Жестокий…

Лев опустил руку обратно в воду, на этот раз прогуливаясь пальцами от груди к животу и, упершись в эрегированный член, обхватил его рукой, заставляя Славу вздрогнуть и опуститься в воду пониже.

- Всё нормально? – уточнил Лев, заглядывая Славе в глаза.

Тот некоторое время молчал, как будто привыкая к новым ощущениям. Потом попросил:

- Поцелуй меня.

Лев поцеловал, начиная водить рукой вверх-вниз, и его собственное возбуждение, собственные фантазии, которым он всё это время не давал выхода, прорвались наружу в самых извращенных вариациях: они же могут заняться сексом прямо сейчас, почему он медлит, почему так излишне осторожничает, всё переспрашивает? Что мешает ему раздеться и залезть в эту самую ванну, взять его, даже не уточняя разрешения? А чтобы никто не услышал – закрыть ему рот ладонью, заставить молчать.

Конечно, ты ведь уже делал это раньше. Всё повторяется. Ты опять здесь, в комнате из кафеля, и, смотри-ка, здесь всё то же самое, с таким же звуком льётся вода. Можешь повторить.

Не могу.

Можешь.

Я не хочу.

Хочешь. Ты уже сделал это с ним в мыслях. А если сделал в мыслях – можешь сделать и в жизни.

Они продолжали целоваться и Лев чувствовал, что ему не хватает воздуха: тесное душное помещение с повышенной концентрацией запретных мечтаний. Каждый раз, когда он проводил рукой вдоль члена, получался глухой булькающий звук вздымающейся волны, и чем быстрее он двигался, тем сильнее получались волны. Это возвращало его к реальности: «Наверное, там, снаружи, уже всё поняли».

И потом снова: Славино дыхание, губы, звук скользящих пальцев по бортику ванны, и его опять уносило.

Возьми его. Возьми его. Возьми его.

Быстрее. Быстрее. Быстрее.

Слава, выгнувшись, задержал дыхание, поцелуй прервался. Лев, отстранившись, посмотрел на его сосредоточенное лицо с закушенной губой, сделал несколько резких движений рукой и разрядил его, как разряжают ружья в тире. Слава, удержавшись от стона, часто-часто задышал, отстраняясь от его руки.

Давай. Бери. Никогда не бывает поздно. Почему ты ничего не делаешь? Ты же всё ещё хочешь. Почему ему – всё, а тебе – ничего?

Отдышавшись, Слава устало улыбнулся, показывая ямочку, и поднял смущенный взгляд на Льва.

И тогда всё прошло. Этот мерзотный, чужой голос в голове исчез – он захлебнулся под лавиной проснувшейся нежности. Лев вдруг почувствовал, какая это болезненная, уязвимая позиция для Славы, и каким он, наверное, открытым себя сейчас чувствует, даже не голым, а оголенным – будто нерв. И, подавшись вперед, он ещё раз поцеловал его – так, как они привыкли целоваться, легким касанием губ, и сказал раньше, чем успел сформулировать в собственных мыслях: - Ты очень красивый. Я люблю тебя.

Слава, расслабившись, улыбнулся совсем широко – и Льву показалось, он даже знает, про что это расслабление: ничего не изменилось, я все ещё с тобой, я все ещё люблю тебя. Наверное, это то, чего он боялся сам, просыпаясь утром после ночи с Юрой, это те гарантии, которых он не получил.

Опершись на бортик ванной, Лев начал подниматься, и Слава спросил:

- Ты хочешь, чтобы я тоже что-то сделал?

«Да, он хочет тебя трахнуть»

«Заткнись»

- Нет.

- Ты уверен?

- Да.

«Лжец, притворщик, насильник. Я люблю тебя, ты красивый – какая гадость. Хочешь казаться нормальным? Долго не протянешь»

Он развернулся, сбегая из ванной, как из собственных мыслей, но Славин голос пригвоздил его к месту:

- Лев.

- Что?

Слава придвинулся к бортику и вытянул руку вверх:

- Дай мне пять.

Помедлив, Лев снова подошел ближе и хлопнул по ладони. Слава опустил руку, не сводя с него сосредоточенных глаз, и он понял: у него не получилось. Не получилось его обмануть. Слава догадался, кто он такой на самом деле.

Лев и Слава [54]

В ту ночь он не вернулся домой – предупредил короткой СМСкой, что останется ночевать у Кати. До двух часов они отпаивали Славу горячим чаем с лимоном, который Лев приносил прямо к дивану, пока Слава отогревался под пуховым одеялом. Когда Катя и Саша начали готовиться ко сну, он сказал, что ему пора.

- Домой? – уточнила Катя.

- Погуляю. У меня ключей нет, а сестра с мамой уже спят.

Она удивилась:

- У тебя нет ключей?

- Они поменяли замки.

Она нахмурилась, но ничего не сказала. Слава выглянул из-под одеяла:

- Так оставайся.

- Диван раскладывается, - кивнула Катя.

Лев представил, как после всего, что было, придётся лечь со Славой в одну постель, под одно одеяло, и у него снова закололо в висках: хватит на сегодня перенапряжения. Он покачал головой:

- Я хочу прогуляться.

- Я буду переживать, - сказал Слава.

Лев хмыкнул:

- Да, я тоже переживал, когда ты сиганул в реку.

- Значит, ты знаешь, как это мучительно – переживать, - невозмутимо ответил Слава. – И ты переживал несколько минут, а мне придётся переживать целую ночь.

Это, конечно, был запрещенный приём: заставить его представлять, как Слава не будет спать, ворочаясь с боку на бок и мучаясь от беспокойства. Не то чтобы он всерьёз полагал, что кто-то может за него так сильно беспокоиться, но, когда Слава сообщил о своём дискомфорте вслух, было трудно бросить его с этим один на один.

Он остался: занял свою половинку дивана и решил не пересекать Славину территорию, но, когда квартира погрузилась в тишину, все перестали ворочаться и мирно засопели, Слава первым нарушил границы, подкатившись ко Льву под