Блэнди заболел, Пит Хофстра только приходил в себя после собственной схватки с болезнью. Хофстра заболел им вскоре после своего возвращения в первую неделю апреля из уфимской глубинки. Считалось, что он заразился в крестьянской хижине, где он и его переводчик Уиллиг были вынуждены остаться на ночь. Уиллиг заболел тифом одновременно с Хофстрой и рано умер во время болезни.

Случай Хофстры был тяжелым, и у врача АРА, Рэймонда Слоуна, было полно дел. В Самару была отправлена телеграмма с просьбой направить участкового врача на восток для оказания помощи Слоуну. По словам Белла, Хофстра «возвращался на землю», когда Блэнди заболел. Слоану помогали два лучших местных врача, но Блэнди ничто не могло помочь. Келли говорит нам, что Слоан был «очень огорчен потерей своего пациента», в то время как Хофстра «испытал настоящий шок от смерти Блэнди. Его выздоровление может замедлиться».

Уфа входит в число по-настоящему сложных должностей АРА. Позже в этом году два американских секретаря в отделе Уфы должны быть высланы из России с предварительным диагнозом туберкулеза.

Смерть Блэнди стала причиной какой-то нехарактерной неэффективности со стороны отдела рекламы АРА. Или, может быть, просто не повезло. Associated Press опубликовало историю Блэнди на следующий день после его смерти, а на следующий день она попала в американские газеты. Статья в газете состояла всего из нескольких строк; «Нью-Йорк Таймс» напечатала ее вместе с дополнением на семнадцатой странице:

Г. Ф. БЛЭНДИ УМИРАЕТ В РОССИИ

Сотрудник Американской администрации помощи был жителем Нью-Йорка.

Москва, 18 мая (Associated Press).

— Гарольд Ф. Блэнди, сотрудник Американской администрации помощи с Западной 121-й улицы, 221, Нью-Йорк, умер вчера от тифа в Уфе, согласно слухам, дошедшим сегодня до Москвы. Он первый сотрудник Администрации по оказанию помощи, скончавшийся в России.

Его тело будет забальзамировано и храниться до получения дальнейших указаний от его родственников.

По адресу на 121-й улице уборщик вчера вечером сказал, что мистера Блэнди там не знают.

Это уведомление появилось до того, как АРА в Лондоне — и, следовательно, в Нью-Йорке — получило известие о смерти Блэнди. Руководители АРА, похоже, были в ярости, когда забрали газеты. Сам Гувер телеграфировал Брауну в Лондон 20 мая, охарактеризовав ситуацию как «крайне неловкую» и потребовав немедленных объяснений.

АРА London объяснило проблему «неудачной случайностью», техническим сбоем при передаче сообщения из Москвы в Лондон, но на самом деле, похоже, что на Спиридоновке, 30, были проблемы с передачей более общего характера. Иначе невозможно объяснить, почему первоначальная телеграмма Келли в Москву из Уфы от 17 мая с сообщением о смерти Блэнди и просьбой дать инструкции оставалась непризнанной и без ответа в течение двух дней. Это разозлило Келли, поскольку он задавался вопросом, какие меры ему следует принять: «Правительственный цех работает сверхурочно над изготовлением металлического гроба, который обещан к завтрашнему дню. Я не решаюсь продолжить обсуждение вопроса о транспортировке, пока Москва не ответит на мой запрос. В конце концов, они могут захотеть, чтобы его похоронили здесь ... ужасная мысль для меня».

Вопрос о гробе не был простой деталью. В Уфе, где количество трупов было велико, а материальных ресурсов мало, настоящий гроб был чем-то вроде предмета роскоши. Для изготовления герметичного футляра использовались «последние остатки олова», которые помещались в деревянный контейнер — «лучшее, что мы могли достать, — говорит Келли, — но шокирующе грубое по американским стандартам». Уфимский похоронный бюро также не соответствовал требованиям времени, и тело Блэнди пришлось бы повторно забальзамировать в Москве и снова в Нью-Йорке, прежде чем передать семье.

Жалкое состояние гроба, отсутствие официальной похоронной службы и довольно деловой тон, с которым сотрудники уфимской гуманитарной организации продолжали выполнять свои обязанности, хотя офис АРА был официально закрыт на один день, — все это вызвало критические замечания со стороны российского персонала по поводу небрежного поведения американцев в сложившихся обстоятельствах. Келли узнал об этом, но утверждал, что ему никогда не было «наплевать» на то, что местные жители думают о действиях АРА. «Для того, кто жаждет торжественных похорон, — заметил он, — Уфа — неподходящее место для смерти. У нас это обязательно тот случай, когда мертвые хоронят мертвых».

На самом деле вынос тела Блэнди из штаб-квартиры АРА на железнодорожный вокзал действительно представлял собой своего рода похоронную службу. Бескомпромиссно реалистичный рассказ Келли разительно контрастирует с описаниями достойной похоронной церемонии, устроенной несколькими днями позже в Москве.

Мы доставили Блэнди на станцию без происшествий. Только американский персонал сопровождал грузовик от Красного дома до грязной станции. Во время поездки я заметил стайку детей, бегущих рядом с грузовиком. Я думал, что это обычная толпа уличных мальчишек, но позже узнал, что они были из школы, которую Блэнди посещал несколько раз и в которой он показывал фокусы для детей. Станция представляла собой жалкое зрелище. Прямо перед входом лежали два трупа, матери и младенца. Беженцы лежали на поляне перед зданием, занимаясь саморазрушением. Один патриархальный джентльмен стоял совершенно голый у всех на виду и принимал ванну с помощью своей жены, которая наливала чай из чашки. Мы поспешили преодолеть этот беспорядок с задрапированным флагом гробом, пронесли его через несколько путей и поместили в товарный вагон. Большая толпа наших сотрудников была на станции, они стояли на пути и глазели на нас, когда мы пытались погрузить гроб в ящик, в котором ему предстояло совершить свое долгое путешествие. Мы поспешили установить ограждение и закрыть дверцу машины, чтобы не видеть собравшегося разношерстного сборища.

Почти плавно, с отступом всего в один абзац, Келли переносит нас на место массового захоронения. Эффект заключается в том, что из его рассказа о смерти Блэнди исчезают все остатки достоинства и индивидуальности:

Случайно мы забрели на другие похороны, если я могу использовать это слово для описания примитивных захоронений, когда сегодня вечером выходили проветриться в The Dodge. Наша дорога вела в открытое поле, где мы заметили несколько свежих холмиков. Мужчина и мальчик двигались среди них, очевидно, готовясь выгрузить тела из стоявшей неподалеку повозки. Мы подошли и встали на краю большой могилы, пока они снимали крышку с фургона и сбрасывали в землю шесть самых ужасных трупов. Пятеро были мужчинами и один ребенком. Все они умерли от голода и посинели от времени. В отличие от тех, что я отправил вам на открытке, они были одеты в несколько лохмотьев, но не для того, чтобы скрыть истощенное состояние их тел. Представьте себе четырнадцатилетнего мальчика, зарабатывающего себе на жизнь такой работой!

Тогда Блэнди, по сути, опускается в: «Вероятно, это было то же самое место захоронения, которое, насколько я помню, Блэнди с ужасом представлял в марте прошлого года после дня, проведенного с Трейнамом, киношником. Чтобы сделать снимок, он спустился в могилу и позировал трупам, в то время