Шрифт:
Закладка:
Будущее еще оставалось неясным – пока. Несмотря на усиление фронтов в обоих европейских вооруженных лагерях, были признаки того, что момент для серьезной конфронтации, возможно, проходит. Англо-русский альянс находился в серьезном напряжении – казалось, что он вряд ли переживет запланированную дату обновления в 1915 году. И были даже признаки изменения настроений среди британских политиков, которые недавно вкусили плоды разрядки с Германией на Балканах. Было далеко не очевидно и не гарантированно, что Пуанкаре сможет проводить свою политику безопасности в долгосрочной перспективе. Появились даже предварительные признаки улучшения отношений между Веной и Белградом, поскольку были достигнуты договоренности об обмене политическими заключенными и урегулировании вопроса Восточной железной дороги. Прежде всего, ни одна из европейских великих держав в этот момент не думала о начале агрессивной войны против своих соседей. Они опасались такой инициативы от других, и по мере того, как военная готовность Антанты резко возрастала, военные в Вене и Берлине говорили о нанесении превентивного удара, чтобы выйти из тупика, но идея превентивной войны еще не стала реальностью. Вена также не принимала решения неспровоцированно вторгнуться в Сербию – акт, который был бы равносилен геополитическому самоубийству. Систему все еще нужно было запустить извне, с помощью спускового крючка, установленного русскими и французами на австро-сербской границе. Если бы сербское правительство Пашича проводило политику, направленную на внутреннюю консолидацию, и пресекло в зародыше ирредентистское движение, которое представляло такую же большую угрозу его собственной власти, как и миру в Европе, юноши, возможно, никогда бы не переправились через реку Дрина, Вене вовремя могло быть сделано более четкое предупреждение, роковые выстрелы могли так никогда и не прозвучать. Взаимосвязанные обязательства, приведшие к катастрофическому исходу в 1914 году, были не долгосрочными основами европейской системы, а следствием многочисленных краткосрочных корректировок, которые сами по себе свидетельствовали о том, насколько быстро развивались отношения между державами.
И если бы не был нажат спусковой крючок, будущее, ставшее историей в 1914 году, уступило бы место другому будущему, в котором, вероятно, Тройственная Антанта не пережила бы разрешения балканского кризиса, а англо-германская разрядка могла бы превратиться в нечто более существенное. Парадоксально, но как раз правдоподобие этого альтернативного будущего помогло повысить вероятность фактического – именно для того, чтобы избежать отказа со стороны России и заручиться максимально возможной поддержкой, Франция усилила давление на Санкт-Петербург. Если бы структура союзов казалась более надежной и прочной, ключевые политики могли бы ощущать меньшее давление, которое заставляло их действовать так, как они действовали. Напротив, моменты разрядки, столь характерные для последних лет перед войной, оказали на них парадоксальное воздействие: создавая впечатление, что континентальная война отступает до степени вероятности, они побуждали ключевых лиц, принимающих решения, недооценивать риски, связанные с их вмешательством. Это одна из причин, из-за которой опасность конфликта между блоками великих альянсов, казалось, отступала, как раз тогда, когда началась цепь событий, которая в конечном итоге втянула Европу в войну.
Часть III
Кризис
7. Выстрелы в Сараеве
Убийство
У ТРОМ в воскресенье, 28 июня 1914 года, эрцгерцог Франц Фердинанд, наследник австро-венгерского престола, и его жена София Хотек фон Хотков унд Вогнин прибыли поездом в город Сараево и сели в автомобиль, чтобы по набережной Аппель проехать до городской ратуши. В официальном кортеже было пять машин. В первой разместились городской голова Сараева Фехим Эффенди Чурчич, одетый в феску и темный костюм, и комиссар полиции Сараева доктор Эдмунд Герде. Следом за ними, во второй машине, великолепном спортивном купе Graef und Stift со сложенным верхом (чтобы пассажиры были видны толпам народа, выстроившимся вдоль улиц по маршруту кортежа), – сидели эрцгерцог и его жена. Напротив них на откидном сиденье устроился губернатор Боснии генерал Оскар Потиорек. На переднем пассажирском сиденье, рядом с водителем, находился подполковник граф Франц фон Харрах. За ними следовали еще три машины с местными полицейскими и членами свиты эрцгерцога и губернатора.
Когда кортеж двинулся по набережной Аппель, широкой улице, идущей вдоль реки Миляцка через центр Сараева, перед парой открылся живописный вид. Сараево расположено по обе стороны реки, которая берет начало в горном ущелье, находящемся недалеко от города на востоке, на крутых холмах, поднимающихся на высоту более 5000 футов. Склоны холмов усеяны виллами и домами, утопающими в цветущих садах. Дальше вверх, там, где расположены городские кладбища, сквозь зелень проступают светящимися пятнами надгробия из белого мрамора, и увенчано все это темными елями и выступами обнаженных скал. Из-за деревьев и зданий вдоль реки ввысь возносятся минареты многочисленных мечетей, напоминая об османском прошлом города. В центре, слева от набережной Аппель, находился городской базар, лабиринт переулков, ведущих к сводчатым входам сложенных из цельного камня складов, вдоль которых выстроились деревянные будки с матерчатыми навесами для тени. Там уже шумели торговцы овощами, коврами, работали шорники, медники и прочие ремесленники – каждому виду товара и каждому занятию отведен свой участок. В небольшом домике в центре базара беднякам бесплатно раздавали кофе за счет вакуфа, мусульманского благотворительного фонда. Предыдущий день был прохладным и дождливым, но с утра 28 июня город был залит жарким солнечным светом.
Австрийцы выбрали неудачную дату для визита. В этот день, День святого Вита, в 1389 году турецкая армия разгромила возглавляемое сербами объединенное сербско-боснийское войско на Поле черных дроздов (Битва на Косовом поле), положив конец эпохе сербской империи на Балканах и создав предпосылки для более поздней интеграция того, что осталось от Сербии, в Османскую империю. Отмечать эту дату в сербских землях должны были особенно активно в 1914 году, потому что это был первый День святого Вита после «освобождения» Косова во время Второй балканской войны, закончившейся в предыдущем году. «Священное пламя Косова поля, вдохновлявшее поколения [сербов], теперь вспыхнуло мощным огнем», – заявил 28 июня 1914 года журнал Черной руки «Пьемонт». «Косово свободно! Косово отомщено!»[1172] Для сербских ультранационалистов как в самой Сербии, так и во всей сербской ирредентистской сети в Боснии прибытие наследника в Сараево именно в эту дату из всех возможных выглядело символическим оскорблением, требующим ответа.
Семь террористов, организованных в две ячейки, собрались в городе за несколько дней до визита. Утром в день прибытия эрцгерцога они через определенные промежутки расположились вдоль набережной, по которой должен был двигаться кортеж. У каждого на поясе висела бомба, размером не больше куска мыла, с детонаторами и двенадцатисекундными химическими взрывателями. В карманах – заряженные револьверы. Избыток оружия и людей был важен для успеха предприятия. Если кого-то подвергнут обыску и арестуют или просто кто-то не сможет действовать, другой был готов занять его место. У каждого был бумажный конверт с порошком цианида, чтобы покончить с собой, когда дело будет сделано.
Официальные меры безопасности бросались в глаза – благодаря их почти полному отсутствию. Несмотря на предупреждения о вероятности нападения террористов, эрцгерцога и его супругу повезли в открытой машине по заполненному толпой и заранее указанному в газетах маршруту. Колонны войск, которые в таких случаях обычно выстраивались между зрителями и проезжей частью, нигде не было, так что кортеж двигался практически без защиты, не считая редких жандармов, расставленных перед плотной толпой. Не было даже собственной охраны эрцгерцога – ее начальник по ошибке забрался в первую же прибывшую машину с тремя местными
