Шрифт:
Закладка:
Когда же, напротив, русская печать допускала какую-нибудь неправильность по отношению к Финляндии, граф Адлерберг лично заинтересовывался делом и хлопотал о составлении опровержений или об обуздании провинившихся редакций. Так, например, в июле 1866 года, он писал одному из чипов статс-секретариата. «До сведения вашего превосходительства без сомнения также дошла статья газеты «Голос». Признавая необходимым сделать гласное, но приличное опровержение противу задорных нападений на вверенный моему управлению край, я, с одной стороны, поручил сенатору Снелльману систематически изложить опровержения со стороны финансовой точки зрения, а с другой, занялся лично изложением данных, по-моему достаточно убедительных и справедливых, для опровержения неуместных и необдуманных обвинений».
В 1872 году, когда барон Норденстам исправлял должность финляндского генерал-губернатора, он в письме к графу Армфельту упоминает о том, что граф Адлерберг ему лично сообщил о Высочайше предоставленном ему праве непосредственно запрещать издание в печати статей неуместных и вредных. Так как это повеление вероятно хранится у графа Адлерберга и ему неизвестно, предоставлено ли это право только лично или принадлежит должности генерал-губернатора, он просил для соображений сообщить ему копию, если это право дано генерал-губернатору. На это Армфельт конфиденциальным отношением сообщил, что Государь Император предоставил лично вам, на время исправления должности, право непосредственно запрещать издание газет, периодических изданий и брошюр неуместных или вредных. В 1873 году в газете «Helsingfors Dagblad» (в № 16) появилась передовая статья, которая была задержана, но главным управлением печати пропущена и которую Норденстам нашел крайне неприличной и противной смыслу Высочайшего рескрипта от 27 марта — 8 апреля 1870 года и потому запретил выпуск этого номера. Но считая неудобным, что конфиденциальное отношение хранится у него секретно и неизвестно публике и не может служить руководством для редакций, просил не следует ли опубликовать содержание сказанного отношения. На это ему дан был конфиденциально ответ, что, по доведении о сем до Высочайшего сведения, Государь повелел принятие этой меры отложить до возвращения графа Адлерберга.
Во время исправления должности генерал-губернатора сенатором Норденстамом, цензура особенно проявляла свою деятельность. Такая же перемена замечалась и ранее, при графе Берге, когда, за отъездом его из края, бразды правления переходили в жесткие руки Норденстама. Следовательно, строгостью цензуры финляндцы нередко были обязаны своим же выдвинувшимся согражданам.
«Многосторонний процесс развития, охвативший Финляндию в XIX столетии, распространился и на народные массы и тем самым упрочил жизненную мощь финляндского народа в будущем», — читаем в местном сборнике. Тем не менее, в Финляндии народное образование, в широком значении этого слова, глубоко коренится в прошлом. Грамотность, в смысле уменья читать, усвоена народом уже триста лет тому назад. Финляндия, как и прочие протестантские страны, таким распространением грамотности обязана реформации. В средние века школами заведовала церковь. Даже и после реформации финляндское духовенство, в лице духовных консисторий, сохранило за собой эту прерогативу.
В 1858 году последовал, — как мы уже видели, — указ учредить центральное управление училищ, с подчинением ему всех народных школ, и основать семинарию, с целью образовать учителей и учительниц. Этими двумя важными мерами народная школа в Финляндии, с одной стороны, навсегда освободилась от опеки духовенства, которое здесь, как и в других протестантских странах, всецело заправляло ею и видело в ней не более как вспомогательное средство для церкви, а с другой — приобрела возможность иметь педагогически-образованных деятелей. До этого времени учители как постоянных народных школ, так и подвижных, не получали никакого педагогического образования; специального училища для этой цели не существовало; педагогических журналов и сочинений, оригинальных или передовых, посвященных делу воспитания, также вовсе не было в финляндской литературе.
Шведская школа и шведская литература развивались беспрепятственно. Финнам же пришлось приложить большие усилия, чтобы отвоевать права гражданства для своей школы. «Местная администрация, в которой господами сидели шведы, не внимала стремлениям к образованию со стороны финнов, а лишь чинила помехи в учреждении требуемых учебных заведений с финским языком преподавания, пока глубокие слои населения не стали основывать и содержать эти учебные заведения на свои средства. Училищное управление, ослепленное партийной враждой, не считало нужным в 1871 году для финнов иметь более лицеев, как в трех городах — Ювяскюля, Тавастгусе и Куопио. По мнению местного правительства, было вполне справедливым иметь одно среднее учебное заведение на 400.000 финнов и одно среднее учебное заведение на 22.000 шведов; так обстояло дело еще в 1877 году.
В Гельсингфорсе частное элементарное финское училище было основано в 1869 году, частный финский лицей в Улеоборге — в 1874 году, в Або, Выборге, Бьернеборге, Вильманстранде в 1879 году, в Николайстаде — 1880 году, Таммерфорсе в 1881 году. О финских женских школах, содержимых правительством, не было и речи до шестидесятых годов.
Но движение в пользу финского языка не ограничилось сферой мужских учебных заведений, а отразилось также и в области женского образования. По частной инициативе в 1864 году в Ювяскюля открылось первое финское женское училище. В 1869 году последовало открытие такого же училища в Гельсингфорсе; в Улеоборге, Куопио, С.-Михеле — в 1879 г. Местная администрация, бывшая всецело в руках шведов, целыми годами не отпускала никакого пособия этим школам, несмотря даже на то, что сейм в 1872 и 1877 — 1878 годах указал средства на ик содержание. Местные власти еще не прозрели.
Чтобы поддержать финские школы в Улеоборге учителя первые года давали уроки отчасти бесплатно, отчасти за самое скудное вознаграждение, да и из последнего некоторые из них пожертвовали 1.800 марок в пользу частного лицея в 1878 году. Настойчивость финнов дала хорошие результаты: школы заметно умножились. Даже самые непримиримые из свекоманов вынуждены были признать, что «именно благодаря своим школам фенноманское движение одержало величайшие победы».
Для успешной педагогической деятельности теоретическую и практическую подготовку могло дать лишь особо приноровленное для этой цели учебное заведение. Чтобы удовлетворить этой настоятельной потребности открыто было в 1864 году в Гельсингфорсе нормальное училище, долженствовавшее служить центральным заведением для подготовления будущих преподавателей. Лица, желающие посвятить себя педагогической
