Ворд показался через четверть часа. Запели трубы. Легионеры стояли на изготовку, механики зачаровывали ворота, сливая их со стенами, превращая в сплошной, выглаженный до блеска гранит. Бернард стоял на башне, поднятой на десять футов над стеной. Такие же поднимались по всей трехмильной стене с промежутками менее четверти мили. На башню, взметнув небольшой воздушный смерч, спустился гонец, отдал честь:

– Граф Кальдеронский.

Бернард не отвел глаз от поля под стеной:

– Докладывайте.

Молодой человек мешкал, моргая.

Амара со вздохом поманила его к себе. Гонец сделал несколько робких шагов.

– Вот так, – сказала она, когда он вошел в пределы ветряной завесы, предохранявшей от подслушивания приказов Бернарда. – Теперь слышите?

– О… – Гонец покраснел. – Да, сударыня.

– Докладывайте, – точно тем же тоном повторил Бернард.

Юноша не мог скрыть испуга:

– Дон Майлс с наилучшими пожеланиями, сударь, с севера подходят значительные силы противника, охватывают конец стены.

– Хмф, – сказал Бернард. – Благодарю.

Юноша округлил глаза:

– Эмм, сударь? Дон Майлс опасается, что враг зайдет с фланга. Между окончанием стены и горным склоном около четверти мили открытого пространства.

– Вас это смущает?

– Сударь, – вскинулся гонец, – стена не достроена!

Бернард по-волчьи оскалил зубы. Передовая волна ворда уже перестраивалась, готовясь к штурму.

– Так и было задумано, сынок.

– Но, сударь!..

Под жестким взглядом Бернарда гонец заметно сник.

Бернард кивнул ему:

– Возвращайтесь к командиру Майлсу, передайте мой поклон и сообщите, что ему следует держаться. При нужде ему в помощь будут высланы союзные силы. – Он выждал немного, взглянул на молодого гонца. – Отправляйтесь.

Тот сглотнул и нырнул со стены в воздух. Кое-как успел собрать воздушный поток до удара о землю и помчался на север.

Амара взглянула на мужа:

– Нельзя было ему объяснить?

– Чем меньше народу знает, тем лучше. – Он оперся руками о зубец стены и спокойным кивком указал на хлынувший вперед ворд. – Джиральди, сигнал готовности мулам. Начинать по приказу командиров отделений.

Голос Джиральди обрушился на полосу под стеной вместе с рокотом атаки ворда. Его приказ подхватили и передали дальше.

Бернард, следивший за продвижением врага, поднял руку над головой. Ворд, приблизившись к стене, как и в прошлый раз испустил пронзительный вопль, и, как в прошлый раз, его крики сшиблись с кличем легионеров. Бернард пристально следил за ближайшими легионерами и, едва первые метнули свои дротики, выбросил руку перед собой, гаркнув:

– Пуск!

В дело вступили мулы.

Рамы этих сооружений напоминали ящики. Над ними поднимались деревянные опоры, поддерживающие длинные балки с мелкими чашами на концах. Амара не вникала в устройство, но знала, что каждый рычаг оттягивали к земле двое мужчин, грубой силой с малостью магии отводя его в горизонтальное положение и закрепляя вставленным штырем. Вытащив штырь, рычагу позволяли распрямиться с необоримой силой, от которой все сооружение вскидывало задний конец наподобие лягающегося мула.

По взмаху руки Бернарда сотни таких мулов, расставленных за стеной, лягнули землю и выбросили из себя содержимое чаш – множество мелких стеклянных шариков. Перелетев через стену, те рассыпались блестящим облаком, отражая свет закатного солнца и разбрасывая алые, рыжие, золотистые зайчики.

А потом огненные шарики ударились о землю и выбросили из себя шары жадного пламени – сотни шаров разом по всему пространству под стеной.

– Во́роны! – вскрикнул какой-то легионер.

Огонь, выпущенный мулами, разворачивался длинной лентой. Смертоносный заряд каждой чаши, разбегаясь на десятки ярдов, накрывал огненными тучами десятки и сотни созданий ворда. Пожалуй, мулов расставили даже слишком тесно – во многих местах полосы огня перекрывались, потому что шарики разных мулов разорвались на одном участке. Тысячи тварей гибли в пламени, еще тысячи, обожженные и беспомощные, выли, носились кругами, обезумев от боли и избивая все движущееся вокруг себя.

Амара ошеломленно застыла, сознавая, что мир у нее на глазах необратимо изменился.

Этот сокрушительный удар не был сотворен консулами. Это не граждане, не рыцари Воздуха обрушили на ворд свой гнев. Во́роны, даже обычная магия легионов была ни при чем. Стоявшие под стеной машины были сработаны в мастерских долины Кальдерон. И управляли ими простые жители доменов, причем из них чуть ли не половина – дети, подростки, слишком юные для призыва в легионы. Эти шарики – одноразовые, в отличие от долговременных холодных камней, которыми охлаждали провиант, тоже были сработаны в Долине, и на каждый ушло около часа усилий самого бездарного заклинателя огня, а более одаренный мастерил их намного быстрей.

Чем бы все ни кончилось, Алера, если переживет врага, уже не будет прежней. Теперь домены уравнялись силой с гражданами. Алеранские законы в какой-то мере охраняли свободных жителей, но в первую очередь были направлены на защиту интересов граждан. Алеранские графы, патриции, даже консулы не раз сталкивались с возмущением свободных – и каждый раз такие мятежи подавлялись силами повелевающих мощными фуриями граждан. Такова была постоянная, неизменная черта алеранской истории. Граждане стояли у власти именно потому, что превосходили силами не только одного свободного, но и любое их сборище.

И все это переменилось в тот миг, когда жители кальдеронских доменов обрушили на врага удар, достойный отряда консулов.

А через минуту повторили его.

Воины ворда напирали, с гулкими криками бились о подножие стены. Их клешни-серпы царапали гладкий гранит, но эта стена строилась не в пример первой и стойко держала удар. Легионеры на гребне в полной мере воспользовались преимуществом высоты. На богомолов опрокидывали огромные котлы кипящего масла, воды, раскаленного песка. Там, где не хватало котлов, поступали проще – сбрасывали на врага большие камни.

После трех мощных залпов мулам дали передышку – закладывали меньший заряд и выбрасывали их реже, сберегая запас огненных шариков. И разрывы стали менее мощными, но попавшему под удар ворду от того было не легче. У него ушло несколько минут на преодоление пылающей полосы вдоль стен.

Первые добирались разрозненными, беспорядочными стайками и мгновенно уничтожались заметившими врага защитниками. Но так продолжалось недолго. При всей сокрушительности действия Октавиановых мулов, численность ворда как будто не убывала. Очень скоро они снова стали напирать на стены, поднимаясь к гребню по грудам мертвых тел.

Бернард, проследив полет над стеной новой порции огненных шариков, одобрительно кивнул.

– Видят фурии, сработало. – Он послал жене короткую свирепую улыбку. – Как и обещал Тави, когда прислал мне чертежи.

– Кстати, когда это было? – спросила Амара.

Бернард поскреб подбородок и облокотился на зубец, словно болтал через забор с соседом. Амара знала, поза выбрана неспроста. Люди то и дело оглядывались, проверяя настроение командира, вот он и выдавал им маску невозмутимой, почти небрежной уверенности.

– Месяца через три-четыре после Элинарха. Но я о нем