– Меняет, раз я говорю, что меняет! – рыкнул Октавиан. – Во́роны меня побери, коль я Первый консул, надо с самого начала поставить…

Магия земли проникла под ноги Фиделиасу так быстро и мягко, что он едва заметил. Замерев, он прищурился, направив внимание в землю под собой.

Второй. И третий.

Все они двигались в одну сторону, к центру лагеря, к штабной палатке…

– Пусть мне придется разбить головы всему Сенату… – Октавиан нахмурился. – Маркус?

Рука Фиделиаса потянулась к тому месту, где полагалось висеть мечу. Меча, конечно, не было.

– Сударь, – звенящим голосом произнес он, – под нами сейчас проходят заклинатели земли.

Октавиан моргнул. При всей его силе этот молодой человек не успел приобрести той тонкости восприятия, что приходит только с опытом. Он ничего не почувствовал. Но теперь, закрыв на секунду глаза, свирепо выбранился.

– Друзья не вошли бы этим путем. Ворд подчинил себе немало граждан.

– Да.

– Значит, послать против них легионеров нельзя. Это будет убийство. – Он вслушался еще и, открыв глаза, бросил: – Они движутся к штабу. – Взгляд его отяжелел. – Там Китаи.

– Идите, – сказал Фиделиас. – Я приведу рыцарей-Рыб.

– Действуйте! – рявкнул Октавиан и, еще не договорив, взметнулся в воздух на ревущем порыве ветра. В следующее мгновение он обнажил меч, и с клинка рванулось яростное белое пламя.

Фиделиас кинулся к центру лагеря. На бегу он выкрикивал приказы, пробивая ревом даже ураганный гул Октавианова ветряного потока.

Ему не по возрасту были такие рывки, но Фиделиас напомнил себе о светлой стороне: по крайней мере, ему не пришлось бежать в доспехах. И, слава Великим фуриям, принцепс не потащил его с собой в полет. Даже сейчас краешек его сознания усмехнулся мысли, что он, безоружный и бездоспешный, не просто следует за Гаем Октавианом в пасть левиафана.

Он несется туда со всех ног!

Глава 42

Тави не знал, скольких заклинателей земли ворд поработил, надев на них рабские ошейники, но Алера сообщила, с какой скоростью они восстанавливают дороги: такая скорость предполагала либо множество граждан средних способностей, либо несколько весьма одаренных. В любом случае Китаи находилась в штабе, предотвращая трения между братьями-антилланцами и канимами, а также между командованием Свободного алеранского и мастером Магнусом, и не подозревала о том, что происходит.

Тави спикировал на штабную палатку – опасный маневр при таком низком полете, но ему удалось приземлиться в десятке шагов от нее, не переломав ни ног, ни лодыжек, и первым делом он перенаправил свой воздушный поток, сорвав палатку с опор и воздушным змеем запустив в небо. Те, кто находился внутри – дюжина людей и канимов, штабных и охраны, – повскакали с мест. Полдюжины – в том числе Китаи – успели обнажить сталь прежде, чем Тави их толком разглядел.

– К оружию! – прогремел он, не дожидаясь, пока они там опомнятся. Он мчался к ним, рассыпая искры с меча на свой кровавый плащ, и выкрикивал: – Вражеские заклинатели земли снизу!

– Эх, во́роны побери, – обиженно буркнул мастер Магнус. Ему, чтобы взобраться на походный табурет, пришлось подобрать полы длиной туники, обнажив бледные тощие ноги. – Каких только глупостей не…

– Где? – оборвала Китаи, быстро отступив на несколько шагов от остальных и оглядывая землю под собой.

Тави тоже направил внимание вниз. Как ни искусны были заклинатели земли, в полете он их, разумеется, обогнал и теперь ощутил приближение первого в нескольких шагах от себя. Не отвечая Китаи, Тави остановился, быстро переступил на пару шагов и, насытив силой земли руки и плечи, вогнал в землю свой пылающий клинок. И не промахнулся, хотя определил это только по содроганию, передавшемуся от клинка в руку. Так рыбак чувствует бьющуюся на крючке рыбу. Пылающий меч легко вышел наружу и ударил снова, чуть дальше.

Кусок земли около десяти футов в поперечнике вдруг провалился под ногами. Только что Тави стоял на твердой опоре, и вот уже падает. Из рыхлой почвы высунулась рука, превратившаяся в застывшую клешню. Тави не позволил себе заметить, что рука была женской и немолодой – оттеснил это в глубину сознания.

– Алеранец! – услышал он голос Китаи. Над провалом, в котором очутился Тави, показалось ее встревоженное лицо.

– Со мной всё в… – начал Тави.

Вражеский заклинатель, двигавшийся вслед за первым, вдруг вывалился из земляной стены в двух шагах от него и ошалел, увидев себя не в тоннеле, а на дне ямы. Тави тоже обомлел, узнав его. Последний раз он видел этого мускулистого, с вислыми волосами громилу в Академии. Парень по имени Ренцо был года на два старше Тави, а весил вдвое больше. Он был вполне сложившимся заклинателем земли, но имел глупость сдружиться с Каларом Бренсисом Младшим, чем, без сомнения, и объяснялся охвативший его шею стальной ошейник раба. Тави однажды отлупил Ренцо, заставив того, не успевшего даже обратиться к силе фурий, просить пощады, и теперь вспомнил об этом со стыдом.

Замешкавшись, он дал Ренцо время опомниться. Тот махнул рукой, и земля вокруг Тави вздыбилась, словно хороня его заживо.

Тави мигом очнулся и немедленно потянул к себе силу земли – в особенности той, что пыталась его раздавить – ослабив тем фурий, подчиненных Ренцо. Преодолевая их слабеющее сопротивление, он сделал шаг и, собрав усилие в бритвенную остроту клинка, срезал и вскинутый Ренцо меч, и стальной ошейник на толстой шее – и шею с ним вместе. Ренцо свалился, как заколотая свинья, только вздрагивал.

Время замедлило ход.

Крови пролилось мало. Огненный клинок Тави прижег рану. Широкие, как лопаты, ладони еще сжимались, дергались. Голова упала лицом вниз, и Тави было видно, как дергается рот в усилии выплюнуть налипшую на язык землю. Это продолжалось недолго. Сердце стукнуло раз, другой, и труп замер.

Ренцо был одним из страшных зол его ранней юности.

При мысли, как легко оказалось убить «злодея», Тави стало тошно.

На несколько секунд он утратил сосредоточенность мысли и воли, поэтому вырвавшаяся из земли вслед за Ренцо царица едва не убила его в первое же мгновение.

Тави вызвал ветряную магию, пусть и ослабленную земляными стенами, чтобы ускорить свое восприятие. Даже ускоренное, оно успело выхватить лишь мгновенное видение прекрасного лица, блестящих черных глаз, рваного платья – и расплывшегося в движении клинка, направленного ему в сердце.

Тави успел еще подумать: «Я его не почувствовал, значит не из металла». Хорошо, что в обучении оружейному бою он еще не полагался на магию металла и выучился действовать без предупреждения. Его горящий меч перехватил темный клинок царицы, мгновение удерживал его, а потом