Незадолго до следующего полудня, в День благодарения, 23 ноября 1989 года, Марк Стетцель выгуливал свою собаку в северном пригороде Рочестера под названием Шарлотт, чуть выше по течению от того места, где загрязненная река Дженеси окрашивала озеро Онтарио в темно-коричневый цвет. День был сырой и холодный, в воздухе пахло снегом. Провода высокого напряжения тянулись к цементному заводу на утесе. В этой болотистой низине в любое время года пахло сточными водами. Ее называли «парком на развороте», поскольку канал здесь расширялся, и сюда, прежде чем вернуться в озеро Онтарио, заходили небольшие суда и моторные баржи. Добраться в «парк на развороте» можно было только по проселочной дороге от Боксарт-стрит. Никакой живности в этом унылом месте не водилось, за исключением редких оленей, енотов или ондатр.

Стетцель шел по узкой шлакобетонной дороге рядом со старой ржавой баржей, которая постепенно, сантиметр за сантиметром, погружалась в мутную воду. В какой-то момент его собака побежала по охотничьей тропе, которая вела к зарослям камыша и рогоза высотой в полтора метра. Стетцель последовал за ней к ровной площадке, где, по-видимому, устраивался на ночлег олень. Заметив что-то похожее на обледенелый кусок рогожи, он подошел ближе и увидел высовывающуюся из-под рогожи босую ногу. Стетцель повернулся и отправился искать телефон.

Находка расстроила праздничные обеды по случаю Дня благодарения. Среди первых, кто прибыл на место, были заместитель комиссара полиции Терренс Рикард, майор уголовного розыска Линд Джонстон, начальник отдела по борьбе с насильственными преступлениями лейтенант Дж. Том Джонс и первый помощник окружного прокурора Чарльз Сирагуса. Невзирая на их ранг и власть, прибывших не допустили на оленью тропу, где уже работали следователи и эксперты-криминалисты.

Первая новость заключалась в том, что эта жертва отличалась от других. Тело лежало лицом вниз, но большая посиневшая область свидетельствовала о том, что до этого оно довольно долго лежало лицом вверх, и кровь успела застыть вдоль позвоночника, а это означало, что труп после смерти перемещали. Согнутая назад в колене правая нога и приподнятые ягодицы наводили на мысль об анальном, вероятно, посмертном, сношении. Разлагающуюся кожу покрывал молочно-белый студенистый налет с полосами коричневого и темно-красного цвета. Тело выглядело так, будто лежало под ковром в течение трех или четырех недель. Татуировки отсутствовали, следовательно, жертва не могла быть пропавшей Марией Уэлш.

Судмедэксперт отметил, что женщина, вероятно, умерла от асфиксии, но разложение мягких тканей в области шеи зашло слишком далеко для постановки положительного диагноза. Тело было разрезано от грудины до промежности – «так охотник режет оленя», заметил один из полицейских. Половые органы были залиты запекшейся кровью, а половые губы, по-видимому, отсутствовали.

После того как тело унесли, специалисты по уликам наткнулись в камышах на перочинный нож и окровавленное полотенце. Очевидно, убийца вымыл руки, прежде чем вернуться по подъездной дороге к оживленным улицам наверху. Но что еще он сделал с трупом? Акт некрофилии? Мастурбация? И снова никаких следов спермы.

– Теперь он сменил тактику, – пожаловался Линд Джонстон, когда чиновники вернулись в штаб-квартиру. – Перенес место для сброса тела на одиннадцать километров ниже по реке. И теперь решил наносить жертвам увечья.

Налицо была та самая эскалация насилия и жестокости, которой все боялись.

Заголовок на первой странице «Демократ-энд-Кроникл» гласил: «УЩЕЛЬЕ СКРЫВАЛО ТЕЛО ЕЩЕ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЫ: 11-я загадочная смерть в этом районе».

На размещенной в статье фотографии прокурор Сирагуса, Джонстон и еще двое полицейских понуро брели по тропинке, где Марк Стетцель выгуливал свою собаку. Снятый позади них снимок передавал атмосферу разочарования и опустошенности.

– Я не помню, какая там была подпись, – сказал позже Джонстон, – но мы все чувствовали, что самой подходящей была бы подпись «В дерьме». У полиции Рочестера был отличный рейтинг. В среднем за год мы расследуем от тридцати до сорока убийств и раскрываем 90 процентов из них, тогда как в среднем по стране этот показатель составляет 62 процента. Но во второй половине 89-го количество убийств у нас почти удвоилось, и едва ли не все из них оставались нераскрытыми. Этот парень убил девять или десять женщин, а мы даже не знали, как он это сделал, не говоря уже о его имени. Он выставил нас кем-то вроде Лорела и Харди[22].

Вскоре выяснилось, что погибшей женщиной была Джун Стотт, пропавшая без вести не более месяца назад. Ее убийство опровергло предположения о том, что мертвые женщины, найденные в ущелье, были жертвами мстительного наркодилера. Стотт, как было известно, никогда не прикасалась к наркотикам и панически боялась наркоманов.

Джонстон добавил фотографию «слегка медлительной» женщины в галерею жертв в своем оперативном штабе, заняв последний сантиметр свободного места на стене.

Вопрос: Что было дальше?

Ответ: Думаю, дальше была девушка по имени Джун Стотт, которую я знал как Джей, и я… она уже бывала в этом доме раньше, ужинала с нами. Она жила на улице. Когда я впервые встретил ее, она была худенькая, и я сказал ей: «В любой момент, когда захочешь поесть, просто заходи. Или если замерзнешь, тоже заходи, согреешься», понимаете? По большей части я видел ее в «Мидтауне» [торговом центре], где все эти маленькие столики и прочее, и она бродила там. Кто-нибудь покупал ей поесть. Я не знал, где она живет…

У меня была машина – та самая машина, «Додж Омни». Я ехал по Дьюи-авеню, мимо парковой зоны – между Дьюи и Сарасотой, в том направлении, – и Джей сидела на скамейке там в парке, прямо на бордюре, и она увидела меня, помахала рукой. Я подъехал к обочине, и она спросила:

– Что делаешь?

Я говорю:

– Просто катаюсь туда-сюда.

Сказал ей, что был на рыбалке, а она говорит:

– Хочешь покататься?

Я говорю:

– Хорошо.

В этот момент по улице шел полицейский. И я просто проехал мимо полицейского на Лейк-авеню.

Она говорит:

– Знаешь, ты едешь по улице с односторонним движением.

Я говорю:

– Так я и еду только в одну сторону.

Как-то это было странно. Полицейский просто посмотрел на меня. Обернулся в машине и просто посмотрел на меня, понимаете? Все это было как-то странно.

И мы поехали в Шарлотт, зашли на заправку, в магазин, купили пару буханок хлеба и немного картофельных чипсов, газировки и прочего, спустились и припарковались на пляжной стоянке, большой стоянке у реки Дженеси, возле самой реки, где склады. Мы заперли машину, вышли на пляжный пирс и стали кормить хлебом уток и чаек. Мы дошли до конца пирса, поболтались там, понаблюдали за причаливающими лодками и все такое. Пробыли там около пары часов, вернулись и остановились там, где спускают лодки на воду… там было еще много уток. Потом вернулись