вертолеты пролетали над местом убийства, а суда береговой охраны проходили вдоль берега реки, пока труп лежал под ковром. Странный почерк убийцы следовало рассматривать как еще одно проявление необычной хитрости.

Составленный профиль хранился в офисе Рикарда, и доступ к нему был открыт только для нескольких ведущих стратегов. Заместитель начальника не хотел, чтобы эта информация каким-либо образом влияла на патрульных полицейских и детективов, которые должны были по-прежнему проверять всех подозрительных лиц, а не только тех, кто соответствовал их собственным предвзятым представлениям или составленному профилю.

Ответ на главный вопрос дал вскоре полицейский компьютер. Подозреваемый был белым мужчиной-социопатом тридцати восьми лет, который отбыл наказание за изнасилование. Этот любитель извращенного секса привязал одну из своих жертв к дереву в парке Дюран-Истман. Его часто видели в окрестностях Лейк– и Лайелл-авеню, где он общался со многими женщинами, особенно с проститутками.

Лейтенант бросил распечатку на стол Рикарда и фыркнул:

– Вот ваш убийца, босс. К Рождеству все это закончится.

Группа наблюдения засекла подозреваемого, когда он выезжал из своего гаража в пригороде на сером фургоне.

– Серый фургон! – вспоминал позже Рикард. – Именно то, что мы искали. Мы уже готовились открывать бутылки с шампанским.

Однако проверка, проведенная у работодателя подозреваемого, показала, что его не было в городе в дни совершения трех или четырех убийств. Его оставили под наблюдением.

Ранним утром, в снегопад, проститутка подбежала к полицейской машине и сообщила, что к ней только что подъехал оборотень в светлом фургоне. На нем была надета маска и шляпа.

На светофоре детективы остановили белый микроавтобус «Джи-Эм-Си» и допросили сорокаоднолетнего плотника в дамской соломенной шляпе, в светлом парике, в пальто из искусственной кожи длиной три четверти с меховым воротником, в сине-красной юбке и черных туфлях-лодочках. Его окладистую бороду скрывала маска из коричневой марли и клейкой ленты.

Плотник объяснил, что искал проститутку, и маскировка – его любимый метод сексуальной разрядки. Рухнув на землю, он простонал:

– Я больше не хочу жить.

Потом он вскочил и добавил:

– Не знаю, что это было, я просто на минуту потерял самообладание. Теперь уже все хорошо.

Плотник признался, что подвергался аресту за трансвестизм и за то, что лежал на полу общественного туалета и наблюдал за женщинами. Один из детективов пошутил в этот момент: «Так вот как придумали игру лимбо?» Проверка на детекторе лжи подтвердила честность подозреваемого, и дрожащий «оборотень» был освобожден.

Следующим стал фабричный рабочий, угрожавший в разговоре у питьевого фонтанчика «разделаться с еще одной в ближайший уикенд». Ему было тридцать пять, он был судим, ненавидел собственную мать и имел сексуальные проблемы с женой. Охранник компании обыскал машину мужчины и нашел видеозаписи с порно и фильм с записью реального убийства. Рабочий жил над магазином ковровых изделий и иногда одалживал у родственника серый фургон.

За подозреваемым было установлено наблюдение, начата тщательная проверка биографических данных.

– Мы не прекращали работать над другими нашими зацепками, – подчеркнул Рикард. – В это дело были вовлечены все: шеф Эрлахер, клерки, горничные, лифтеры, все. Мне пришлось отправить некоторых парней домой, чтобы не упали в обморок от усталости. Потом появился этот фабричный рабочий, и все началось заново. И снова оказалось, что это не тот, кто нам нужен.

Расстроенный Рикард удвоил штат отдела по борьбе с насильственными преступлениями, а также приказал всем тридцати двум членам оперативной группы свернуть операцию «Зачистка» в рамках кампании против местных наркоторговцев и сосредоточиться на убийствах. Нужно было что-то делать. Журналисты не унимались.

14. Джо Энн Ван Ностранд

Однажды, через несколько дней после свидания с тем странным мудилой, я проспала допоздна, приняв антидепрессант, и не выходила из дома до двух часов ночи. Я шла по мосту Бауш-стрит в сторону окрестностей Лейк и Лайелл, и тут появляется тот самый гондон за рулем той же маленькой серебристо-голубой машины.

Я сказала себе: «О, черт, я больше не пойду с этим парнем». Но рукой помахала, потому что я дружелюбная шлюха и горжусь этим.

Он повернул, и я увидела в машине девушку. Признаюсь, она была лучше меня! Я видела ее раньше, но не знала имени. Ей было двадцать девять или тридцать, похоже, она итальянка по происхождению, невысокая, около полутора метров ростом, с зачесанными наверх темными волосами. Она всегда стояла перед этой круглосуточной забегаловкой – «Маркс Тексас Ред Хотс» – и всегда, даже в холодную погоду, была в одной и той же розовой куртке. Большинство этих девушек продавали свою хорошую одежду и ходили в дешевых высоких кроссовках по метровому снегу.

Эта шлюха пыталась заразить СПИДом всех парней в городе. Они с мужем крепко подсели на наркотики. Он выводил ее в нужные места, и она работала, пока не набирала денег на кокаин. А раньше были респектабельными людьми, жили в пригороде – двое милых детей, хороший дом, американская мечта. Однажды вечером они пошли на вечеринку, и кто-то высыпал им дорожку кокса. После этого к людям своего круга они уже не вернулись.

И вот она здесь, уезжает с Сент-Пол-стрит с этим сумасшедшим ублюдком, который не мог кончить, пока ты не прикинешься мертвой.

Я обслужила нескольких парней, покурила, легла спать и проснулась поздно вечером в доме своего парня на Клинтон-стрит. Через некоторое время по телевизору начали передавать новости. Я в ванной, и он кричит:

– О, черт, они нашли другую девушку. Она лежала лицом вниз в ручье в округе Уэйн – это рядом с Рочестером.

Я ворвалась в комнату, когда по телевизору показывали это лицо. Я посмотрела и говорю:

– Похожа на девушку в машине, которую я видела прошлым вечером.

Говорю, что собираюсь пойти и провести небольшое расследование, а мой друг крутит пальцем у виска:

– Ты что, спятила? Этот парень только что убил еще одну девушку.

А я – ему:

– Мне пора.

Я нашла на Лайелл-авеню толстушку Мадлен. Спрашиваю:

– Та мертвая девушка, это не она всегда стояла перед рестораном? Короткие черные волосы? Розовая куртка?

– Да, – кивает Мадлен, – Лиз. Тусовалась со своим мужем.

– О, черт. Я знаю кое-что, чего мне знать не положено. Я, я… я знаю, кто этот душитель.

Мадлен выкатила глаза и хлопнула себя ладошкой по губам.

– Слышь, девочка, ты должна рассказать копам.

А на меня тогда был выписан ордер за драку с сучкой – соседкой по комнате. Меня разыскивали за причинение беспокойства. Говорю:

– Ох, нет, Мадлен, не могу.

– Послушай, если ты что-то знаешь, ты должна им рассказать. Что ты собираешься делать? Ждать, пока он убьет нас всех?

И вот я думаю: худшее, что я могу получить по ордеру, – это от тридцати до девяноста дней. Может, оно того и стоит, если это тот самый парень. Может, судья сделает мне поблажку.

Я помахала полицейскому в машине. Посмотрела на его именной бейджик.

– Здравствуйте, Уокер, я должна вам кое-что сказать. Речь идет