этом спрашиваю.

— Простите, мессер. О купчишке Голованове удалось наскрести некоторые сведения. Да, действительно, в начале лета три его корабля, плывшие в составе объединённого купеческого каравана, были арестованы в Муроме и почти сразу проданы по судебному решению в счёт уплаты долгов.

— Значит, не врал?

— Не врал. Те, кому он задолжал, тоже известные торговцы. Поговаривают, что и раньше были похожие случаи, когда они давали взаймы, а потом их должники разорялись. Правда, таких богатых, как Голованов, не было.

— Хорошо. С ними всё понятно. Что насчёт судьи?

— С судьёй сложнее, — развёл руками Верёвочкин. — Вы же, мессер, дали слишком мало времени на поиск информации. Конечно, мои люди продолжают искать зацепки.

— Ну, хорошо, Николай, хорошо! Надеюсь, ты уже подумал, как мы тех купцов-злодеев прижмём?

— Предлагаю не ломать голову и обойтись так же, как и с графом Кречетниковым.

— Это сэкономит время, конечно, но нельзя же так с людьми. Вдруг, они не причём?

Лицо Верёвочкина вытянулось. Обиделся? Ну да, так и есть.

— Ладно, убедил. Но, всё-таки, не забывай, что любой человек может ошибаться, даже самый хороший сыскарь. План уже есть? Хорошо. Значит, сейчас вызову сержантов, и будем думать.

Пока три дня думали-гадали, через какие двери нам следует прийти незваными гостями, прибыл ещё один гонец из Мурома с любопытной вестью: дочь судьи, который вёл дело Голованова, выходит замуж за сына торговца Беспалова, одного из двух злодеев. Случайность? Не думаю.

Ну, на этого судью князя Духовского натравлю. Мне и Империи настолько коррумпированные личности не нужны. Что об императоре люди подумают, смотря на такого вот чиновника?! Позор один. Так и до бунта недалеко.

Дома злодеев, которые я решил взять приступом, на самом деле представляли собой военные форты на берегу Оки. Хорошо, что не в городской черте их построили. Высокие частоколы, усиленные ворота. Внутри примерно по тридцать человек охраны. Если в лоб штурмовать, — кучу народу положить придётся. Значит что? Надо хитростью брать оба жилища одновременно.

Как говорится, если хочешь спрятать вещь, положи её на самом видном месте. Я решил действовать примерно по этой же схеме и предложил играть почти в открытую. В том смысле, что прятаться нам не надо. Да и как запрячешь в небольшом городишке целую гвардейскую роту?

К сожалению, лично участвовать в захвате мне сержанты не дали, да и Верёвочкин с ним был согласен. Вот вырастил я отважных подчинённых на свою голову, — без пяти минут императору перечат! Пришлось согласиться. Да, у купцов-злодеев охрана немаленькая, даже самострелы есть. Самому будет обидно умереть от случайной картечи и опять перед Зевсом оправдываться.

Радует лишь, что мои лейб-гвардейцы совсем не сомневаются в благоприятном окончании спецоперации. Мне бы их уверенность. Придётся Лина упрашивать в Муром съездить на всякий случай, полечить раненых. А таковые точно будут. Конечно, Оресту Неоновичу всей правды сразу говорить не стоит. Всё сам узнает впоследствии.

И вот, спустя неделю подготовки, сто пятьдесят человек двинулись по юго-восточной дороге. Поехали на повозках, чтобы и добраться быстрее, и восстановиться без проблем. Ещё летом, примерно на середине пути между Владимирградом и Муромом был выкуплен постоялый двор, в котором теперь всегда содержатся лошади на замену. Конечно, так много, сколько потребовалось сейчас, там не было. Пришлось заменить лишь наиболее ослабших. Ну и воины мои поели горячей еды, благо трактирщик был предупреждён заранее и наварил на всех. Неплохо бы и на других важных дорогах начать создавать подобные базы.

Перед самим Муромом лейб-гвардейцы выстроились в колонну и бравым маршем вошли в город, немного переполошив местное население. Ну а для осуществления моего плана этого и нужно было добиться. Городской глава, с которым я познакомился в прошлый раз, когда проводил учения на берегу Оки, выбежал навстречу, долго кланялся, усиленно изображая верноподданнические чувства, и предложил откушать, чем боги послали. Согласился.

За перекусом у меня пытались выведать, что наследному принцу приспичило в этот раз. Неужели, опять учения?

— Да — ответил я. — Ну и заодно решил посмотреть на готовность речного порта одновременно принять множество кораблей предстоящим летом, когда будет моя коронация.

— Множество кораблей? — удивился городской глава.

— Ну да. Дворяне из многих губерний захотят поприсутствовать при столь значимом событии. Разные купцы так же предпримут попытку на этом заработать, — ответил я. — Но я думаю, что ваша пристань к этому не готова.

— Пару дюжин кораблей одновременно принять сможем, наверное. Если же больше, то будет большой затор на реке.

— Боюсь, что приплывёт значительно больше кораблей. Так что вам следует озаботиться об этом уже сейчас.

— В городской казне на это денег нет, Ваше Высочие, — развёл руками собеседник.

— Тогда надо привлечь купцов, — ответил я, с удовлетворением приводя свой план в исполнение. — Завтра к обеду обеспечьте мне встречу с наиболее богатыми и влиятельными купцами, могущими помочь государству. Мелочь не зовите, только под ногами мешаться будут...

Как я и предполагал, на встречу пришло не более десятка купцов. Среди них были и Беспалов с Масловым.

— Уважаемые купцы, — начал я вещать. — Ближайшим летом в Империи должна произойти знаковое событие, — моя коронация. Я, в своей величайшей милости, решил озаботиться о своих подданных. И что я вижу? Город совершенно не готов принять большое количество кораблей, на которых издалека приплывут люди, чтобы потом отправиться посуху в столицу. Как вы думаете, какие у них будут мысли, если они потратят сутки или более лишь на то, чтобы сойти на берег? Что они потом будут говорить о Муроме и его жителях, то есть о вас, господа торговцы?

Я сделал как можно более суровое лицо и обвёл тяжёлым взглядом присутствующих.

— В ближайшее время жду от вас предложения. Чтобы всё происходило как можно приличнее, с каждым из присутствующих я буду говорить отдельно. Так что, господа лучшие люди города Муром, обдумайте всё в ближайшие два дня. Тот, кто представит наиболее интересный прожект, может быть назначен здесь моим торговым представителем...

В последующие пятнадцать минут я излагал нечто, похожее на речь Остапа Бендера