Фокин прикрывал нас, но и другие люди в столице.

Я равнодушно молчал. Пусть говорит, если есть что сказать. Показывать интерес сейчас будет неправильно.

— Я покажу места, где зарыл деньги.

Снова молчание.

— Я сделаю всё, что прикажете Ваше Высочие! — взмолился Беспалов.

— Недорого же ты оценил жизнь своего сына, — пробормотал я.

— Больше у меня ничего нет.

— Ну полежи пока, подумай, — равнодушно ответил я. — А я пока пройдусь, посмотрю, как ты жил на чужие деньги.

Дом оказался хорош. Множество комнат, две половины — мужская и женская. Да, здесь жила семья купца, имевшего деньги, которые можно потратить на неплохой интерьер. Не удивлюсь, если многие дворяне обитают в более скромных жилищах. Вот его я точно себе оставлю. Кстати, надо чтобы купцы мне дарственные заодно написали. Формальность, конечно, но хуже не будет.

— Ключник или управляющий жив?

— Жив, господин лейб-гвардии капитан.

— Тащи сюда.

Через пару минут передо мной оказался мужчина лет пятидесяти.

— Как звать-то?

— Николаем, Ваше вашество.

— Ну, показывай, Николай, что тут и как. Только без глупостей. А то в нужнике утонешь, как и твой бывший хозяин.

— А он утоп? — с дрожью в голосе спросил ключник.

— Нет пока что. Но к утру может такое случиться.

Николай с готовностью начал показывать мне комнаты и чуланы, и чем дольше я тут ходил, тем больше мне нравился этот дом. Может, ну его, тот недострой возле столицы?

— А этот коридор куда ведёт?

— Там... — мужчина запнулся. — Там девки живут, которых хозяин пользует.

— О-о-о! Беспалов, оказывается, шалун был, — усмехнулся я. — Твои там не проказничали? — спросил уже у Пуговкина.

Девок было пятеро. Сидели в углу и дрожали. Ну и правильно делали, конечно.

— Откуда они? — спрашиваю у ключника.

— Да кто откуда. Хозяин... простите, бывший хозяин если видал где красивую, то посылал своих людей, и те её сюда тащили. Ну а когда надоедала, то своим холопам отдавал.

— Тебе он тоже такие подарки делал?

— Делал, Ваше вашество, — кивнул Николай. — Разве можно отказать хозяину? Кто норов ему свой показывал, тот долго не жил. Да и тяжело мужику без бабы, а жениться запрещено.

— Вот, что девицы, — обратился я к молчавшим женщинам. — Есть такие, кто купца Беспалова любит и жить без него не может? Нет? Хорошо. Так вот, прежняя ваша жизнь закончилась, а вот что далее с вами делать, я пока не знаю. Посидите здесь ещё денёк, а потом посмотрим. Сейчас много дел и не до вас.

Экскурсия по дому продолжалась. Я осматривал кладовые, и разные подсобки. Сходил, конечно же, и на конюшню. По окончании вернулся к купцу.

— Надумал что? Хорошо. Вот тебе бумаги, перья, чернила. Пиши всё, что знаешь. Чем больше напишешь, тем тебе легче будет. А то и вообще легко.

Беспалов опять начал ныть, но я его уже не слушал.

— Охраняй, старший сержант, его пуще зеницы ока своего. Пусть хоть десять человек его охраняют, но одного даже в нужнике не оставлять!

Теперь можно и перекусить. На кухне полный разгром. Нашёл какие-то пироги. Вроде свежие. Схомячил. Надо гвардейцев кормить, а кто этим займётся? Вряд ли кто из кухонных работников остался, поскольку почти все слуги за купца жизнь решили положить. Туда им и дорога. И что это значит? Надо из своих кашеваров ставить. Война войной, а обед — по расписанию. Так и сказал своим подчинённым: «Выбирайте желающих из своих, и пусть они займутся готовкой».

Теперь надо с девицами разобраться. Хотя, конечно, собственно девиц среди них никого нет. Снова поднялся в гарем. Гляжу. Вроде бы немного женщины оклемались. Это хорошо.

— Вот что, гражданки, — говорю. — Беспалов низложен и скоро направится на поля вечной охоты. Что делать с вами, я ума не приложу и думаю всех отпустить. Так что собирайте свои вещички, если они есть, и валите на все четыре стороны. Каждой будет выдано по двадцать рублёв, ну а далее уж как вас боги надоумят...

— Ну что, — спрашиваю бывшего купца, — написал?

Беру листы, читаю. Ну да, вроде бы написал всё, что знает. Даже пару мест указал, где зарыл монеты.

— Хорошо. Теперь пиши дарственную в которой упомянешь дом, лавки, склады, корабли и прочее, на столичный торговый дом «Доверие», где управляющим служит Ерофей Дмитриевич Бессонов.

Вот странное существо — человек. Вроде бы пару часов назад был готов меня исплевать с ног до головы, а теперь покорно отдаёт всё непосильно нажитое и отнятое у других. Ладно, нечего думать о всякой ерунде...

— Ну а теперь ведите его в его же тюрьму и заприте хорошенько, — говорю лейб-гвардейцам. — А потом решу что с ним делать.

Беспалов вдруг решил посопротивляться, но куда ему справиться с моими солдатами. Увели.

— Ну что, Пуговкин. Оставляй здесь взвод, а остальные поедут со мной. Посмотрим, что у купца в городе и в порту имеется.

Долго я не стал на это всё время тратить. Приехал, показал дарственную. Приказал показать имущество. Тем работникам, кто решил заартачиться, мои солдаты дали в зубы, и я их тут же уволил без выходного пособия и двухнедельной отработки. Благо, слишком борзых оказалось не очень много. Всё-таки при виде сорока лейб-гвардейцев кулаками не помашешь. Все учётные книги были забраны, а приказчики успокоены, что работать они будут и далее, а через неделю приедет новый управляющий, и все дела будут решать через него.

После пришлось ехать к Маслову и повторять всё заново. Устал под вечер как собака. Еле дотащился до кровати и завалился на неё как был, в одежде. Вероятно, это был самый неспокойный день за последние два года.

***

— Вот, Геласий Евсеевич, вкратце то, чем были заняты мои дни в Муроме, — закончил я рассказ министру внутренних дел. — Вот бумаги с признаниями тех купцов. Сами видите, что дел наворотили они много. Судью я арестовал и поместил в городскую тюрьму. Так что можете с ним делать, что хотите.

— Купчишек выдадите мне, Ваше Высочие?

— Нет. Зачем они вам? Их признаний вполне достаточно, а личного присутствия не требуется. В крайнем случае, особо непонятливых подозреваемых в сообщничестве посылайте