— Я понял вас, принц.

— Ну раз поняли, то приступайте, а я пойду...

Пошёл я, вернее, поехал, к столичной тюрьме. День был смурной, и куда-либо тащиться не хотелось, но пришлось взять себя в руки. Тюрьма — такое место, что случиться с заключённым может всякое и не вовремя.

Доехал. Завалился к начальнику и показываю ему бумаги от Беспалова и Маслова с отказом от всех претензий к Ипполиту Голованову. Тот даже не удивился и разрешил забрать бывшего купца.

Я, зябко поёживаясь, с нетерпением смотрел, как тюремный надзиратель вытаскивает ключ, открывает решётку и спускает в яму лестницу. Через минуту оттуда вылезает Голованов. Хмм... Мне показалось, или он выглядит куда хуже, чем при нашей последней встрече?

— Ваше вашество! — бросается мужчина в ноги. — Вы вспомнили обо мне?

— Вспомнил, — киваю в ответ. — Я предлагаю тебе свободу. Взамен тебе следует работать на меня, с большей ответственностью, чем если бы ты это делал для собственного прибытка.

— Клянусь перед богами, я согласен! — опять кидается в ноги бывший должник. — Вы не пожалеете.

— Хватит в грязь падать, ты мне всю карету внутри запачкаешь.

— Карету?

— Хм... Пожалуй, в карету я тебя не пущу. Сейчас перекусишь по-быстрому, потом сходишь в баню. Вот тебе деньги на всё это. Перед баней купи себе одёжку неброскую. Особенно не выбирай, поскольку будет ещё у тебя время приодеться. И после помывки идёшь вот по этому адресу. Там тебя будет ждать мой управляющий, который скажет, что потом следует делать. Ферштейн?..

Осталось съездить к Ерофею Бессонову, рассказать о новых приобретениях и о своё видении основных направлений в торговле. Дал указание насчёт Голованова, что ему следует как можно быстрее найти свою семью и перевести её в Муром, чтобы поселиться в бывшем доме Маслова. Ну а затем начать знакомство с лавками, складами, кораблями и работниками, дабы привести всё в надлежащее состояние и готовить бизнес-план на следующий год. Самое главное для меня — найти связи с купцами из кавказского предгорья и начать переговоры о покупке кабардинских коней.

Всё! Теперь обратно во дворец и отсыпаться. И никаких приключений в ближайшую неделю...

Ага! Размечтался! Три раза «Ха!»

Пришёл лакей с известием, что срочно вызывает императрица. Ну что ей надо? Я спать хочу! Пришлось тащить своё бренное тело, а оно не слушается. Захожу. Елена Седьмая вся пунцовая как рак. Неужели она так хорошо в баньке напарилась, что до сих пор отойти не может?

— Вызывали, Ваше Императорское Величие?

— Садитесь, принц, — указывает веером на кресло. — Рассказывайте, как съездили в Муром, что там такого интересного, что даже всю свою роту туда же потащили? Неужели столичные бордели вашим солдатикам приелись и они захотели чего-то новенького?

Да что с ней такого? Какая муха укусила? И куда смотрит дикий варвар?

— Отбыли мы по делам, маман. Надо было решить некоторые разногласия между местными купцами, и, заодно, навести порядок в тамошней судебной системе.

— И для этого понадобилось наследному принцу лично отправляться в провинциальный городок. Вы там приступом банки брали?

Смешно, да смешно. Шутить изволите?

— Нет, маман, банки я не грабил, но кое с кем моим солдатам повоевать пришлось. Я, конечно же, памятуя о ваших нервах, был далеко от той схватки и прибыл лишь тогда, когда всё закончилось. Так что я наводил лишь порядок, занимался допросом пленных и принимал аннексии, и контрибуции.

— Аннексии и контрибуции? — краска с лица императрицы мигом сошла.

— Да, я стал владельцем пары загородных домов, лавок, складов и прочих купеческих радостей в виде кораблей.

Елена Седьмая смотрела так, будто я ей вместо конфетки дал пустой фантик.

— Вы решили перед самой коронацией заделаться торговцем, сын наш? Не кажется ли вам, что будущему императору невместно заниматься такими делами?

— Это случилось помимо моей воли, Ваше Величие. Не виноват я, всё само пришло!

— И насколько вы разбогатели, принц? — не удержалась императрица от чисто женского вопроса. — Может, вы уже готовы прикупить какое-нибудь иностранное герцогство?

— Конкретную сумму я назвать затрудняюсь, маман, но денег достаточно, чтобы одеть-обуть ещё одну лейб-гвардейскую роту и содержать её несколько лет.

— Ладно. А почему вы вместо того, чтобы прийти к нам после долгого отсутствия, о чём-то болтали с князем Духовским, а потом вообще из дворца уехали?

— С министром внутренних дел я обсуждал арест одного судейского, который своими действиями подрывал веру подданных в порядок и справедливость. Что же касается моего отъезда, то это было необходимо, поскольку вопрос касался жизни и смерти ни в чём не повинного семейства.

— У вас на всё найдётся ответ, сын наш, — с некоторой обидой произнесла императрица.

— Могу я покинуть вас, маман, чтобы отправиться в свои покои? За последние дни я так устал, что просплю, наверное, не менее двух суток кряду.

— К сожалению, нет. Скажите, принц, что вы думаете о дочери барона Александра Дивеева?

— Об Анастасии?

— Значит, вы её всё-таки знаете? — кивнула своим мыслям Елена Седьмая.

— Ну да, встречался пару раз, — не стал отпираться я. — Первый раз был ещё в начале года, а второй — во время дня летнего солнцестояния.

— И что же вы о ней можете нам рассказать?

— Ну-у-у... — протянул я. — Симпатичная девушка. Неглупа.

— И всё? — подняла бровь матушка. — Быть симпатичной и неглупой достаточно, чтобы наследный принц пригласил во дворец и устроил экскурсию по всем его закоулкам?

— Вы так говорите, Ваше Величие, будто в этом есть что-то плохое. Да, симпатичных и неглупых я вижу не так чтобы часто, поэтому иногда уделяю им особое внимание.

Наступила пауза, которую мне не хотелось прерывать, а вот императрица даже встала и подошла к окну. Молчание затянулось.

— Скажите, сын наш, — наконец-то произнесла Елена Седьмая. — Чаго вы хотите от жизни?

— От жизни? — удивился я. — Я хочу, чтобы она как можно дольше не кончалась. Маман, скажите же, в чём дело?! Я так устал, что