матки очень плотно покрылось вирусом — окуталось так, что даже черты человека как-то затерялись среди всего этого пуха из красных телец — лишь зубы и язык, всё ещё оставшиеся на месте, не покрылись этими слоями. Ещё бы — ведь мимо них и текло основное течение этой заразы. И лишь они помогали определить, где у Этого лицо. Впрочем, оно и не нужно. Выдох.

Вдох. Уильям осторожно начал сметать рукой с тела эти некрепкие слои вниз, пытаясь обнаружить сердце. Его рука путалась в пышных, наверняка женских волосах, а пальцы застревали в рваной одежде, но всё же вот она — грудная клетка. Видно было плохо. В какой-то момент наёмник осознал, что эта женщина, чем бы она сейчас ни была, смотрит прямо на него сквозь этот туман. Смотрит в беспомощности, в панике, в страхе, неспособная ни кричать, ни даже сомкнуть челюсти — это не её дело в этой системе, не её роль. Сколь бы страшно ни было, она будет молчать. Мужчина взял нож в правую руку и, положив левую ладонь на тыльную сторону рукояти замахнулся для двуручного удара — ему нужно было достать до сердца.

Выдох. Вдох. Удар. Протяжные вздохи сменяются резким хрипом. Она дёрнулась. Немного, едва заметно, но это было большим, что Она могла себе позволить. Хантер так и не был до конца уверен, но на секунду показалось, что Её глаза наполнились слезами. Нет. Ложь. Конечно же — ложь. Сколько можно было себе повторять: они не умеют плакать, они не умеют жить. Через несколько секунд всё закончилось — Она обмякла и просто обвисла на стене, к которой так тщательно крепилась, а вирус перестал вылетать из её рта вместе с дыханием. Выдох. Вытащив нож из Её тела, Уильям из Джонсборо поспешил обратно — к следующей двери. Так же переступая трупы, так же обходя заражённых, так же стараясь не шуметь. И на всё нужно время. Вдох.

Заперто. Заперто. Заперто. Расталкивая мёртвых, застывших в своём глубоком сне, старик не мог не поражаться своей удаче — всего шесть дверей, шесть квартир на его стороне, а минимум четыре из них пустые. Оставалась лишь она — последняя дверь. Выдох, вдох. Он лёгонько дёрнул за ручку и потянул на себя — ему навстречу выпало лишь тело в разрезанном чьими-то когтями противогазе. Военная форма. Вся же остальная дверь была в кровавых разводах, были и все стены. На одиноком диване лежало полное обмундирование — бронежилет, автомат, сварочный аппарат, магазины, открытая аптечка, неиспользованный фильтр, но всё это не помогло этому безликому солдату в противогазе — не хватило времени. На двери с внутренней стороны было криво написано лишь одно простое слово: «уходите». Наёмник взял с собой автомат погибшего и, напоследок, осмотрел комнату — пусто. «Неплохой сувенир». Вдох.

У лестничного пролёта Уилла уже ждал Джеймс. Вытащив окровавленный нож, парень поднял его перед собой и показал на лезвие. «Сколько?» — означал этот жест. «Одна» — ответил Хантер. «Две» — не дожидаясь повторения такого же жеста, показал пальцами Виттима. Кивнув, они оба пошли наверх. С каждым шагом облако становилось всё гуще. На некоторых пролётах между лестницей и коридорами мелькали одинокие тени — солдаты уже поднялись на более высокий этаж, более мучительный круг Ада. Дышать становилось всё труднее. Это лёгкие подводили, потому что приходится высоко подниматься? Да нет, вряд ли. «Ты — налево, я — направо», — скомандовал молодой наёмник и тут же запнулся — дверь направо была намертво заперта, сколько он не пытался её дёргать. «Не трать время зря. Если твоя сторона пустая — пошли обе в мою. Всё равно будет чем заняться», — ответил Хан, указав большим пальцем себе за спину. Обменявшись утвердительными кивками, двое охотников вошли в блок и замерли.

Вдох. Десятки, если не сотни, они заполонили собою весь центральный коридор, не давая протиснуться даже лучику света. Плотное облако превратилось в настоящий туман. Выдох. В опасный газ, за которым не видно и на расстоянии пары метров, а слой напыления на телах и стенах настолько плотный, что когда Уильям смотрел вдаль коридора не было видно ничего — просто сплошной красный фон, едва освещаемый утренним солнцем не пойми откуда. Вдох. Едва-едва находя место, куда ступить, наёмники медленно, не нарушая общий ритм места, расталкивали мертвецов, расчищая себе проход. Выдох. Первая дверь оказалась распахнутой. Сквозь стену из одинаково красных трупов не видно ничего — нужно проверять. Вдох. Уилл вызвался идти в эту дверь.

Темно и красно. В потёмках из абсолютно одинакового цвета и его нелепых полутонов почти ничего не было видно — лишь тела, уже больше напоминающие грубые заготовки скульптора, едва заметно шевелятся, с трудом вдыхая столь желанный всеми воздух. Выдох. Глупая люстра, висящая под самым потолком, чем-то напоминала язычок у человека. Она стойко давала ощущение того, что человек находился пасти у огромного чудовища. Оно жило и дышало. Тихо, едва слышно, но оно было готово проглотить всех в любой момент. Вдох. Показалась первая матка — сидела себе в каркасе того, что, видимо, раньше было диваном. «Забавно, — подумал Хантер. — Один раз позволив себе присесть отдохнуть в Аду — больше не встанешь». Выдох. Удар. Старый диван треснул, и тело, лежащее на нём, успешно провалилось в него, рассыпав целую реку вируса вокруг и издав глухой, но всё же треск. Старый охотник тут же, не вытаскивая ножа, схватился за пистолет и обвёл взглядом комнату. Тихо. Слишком тихо. Лишь мёртвые всё также непроглядной стеной стояли, наблюдая за вечностью. Дышали. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох…

Не дожидаясь, пока кто-нибудь стянется на шум, мужчина продолжил обследовать квартиру, но в следующей же комнате его ожидал неприятный сюрприз — колосс. Грузный, высокий, опасный… Вдох, выдох… Способный расплющить голову одной лишь рукой, он стоял прямо возле матки… Вдох. Стоял за широким столом, на котором на животе и лежала цель Хантера, обвившая ножки деревянного изделия своими многочисленными глотками, и не давал ни единого шанса ни обойти его, ни зайти сбоку. Единственное, что оставалось — поравняться с ним, обойти стол с другой стороны и медленно, настолько осторожно, насколько вообще возможно, нанести удар. «Интересно, — мыслил старик, медленно подходя к врагу и поддерживая ритм дыхания. — Думали ли когда-нибудь все эти люди, что умрут вот так? Застыв в нелепых позах, не имея возможности ни кричать, ни даже передвигаться? Вряд ли. Никто же не хочет умирать. Никто не планирует ни