— Думаешь?

— Определённо. Не нужно спускаться до уровня грёз, а лишь принимать реальность такой, какой она есть…

— Скучно, наверное.

— Думай, как знаешь. Впрочем, я тоже дошёл до такого не сразу — сначала… А знаешь, похрен. Каждому — своё. Мечтай, если так легче…

* * *

— Нам везёт, парнишка.

Твёрдый мужской голос разносился по старому тёмному амбару. Только что забежавший в него Уильям переводил дыхание, как мог — это была его первая пробежка за две недели свободы и, к сожалению, вынужденная. Парень опёрся на стену и, схватившись за правый бок, отчаянно пытался поглощать лёгкими воздух. Выходило плохо. А мужчина, что привёл его в этот амбар — компаньон и спаситель по-совместительству чувствовал себя, в отличии от спасённого, чуть менее паршиво даже не смотря на то, что ему приходилось бежать с довольно большим походным рюкзаком на спине. Старинный масляной фонарик вспыхнул тусклым тёмно-жёлтым светом в руке грузной фигуры. Из-под маски и капюшона по-прежнему не было видно практически ничего. Впрочем, с таким освещением вряд ли бы удалось что-нибудь разглядеть — ни стен, ни потолка видно не было, только пол, только земля.

— Почему нам везёт?

Незнакомец молчал. Он медленно шёл по пустому амбару, явно зная, куда идти. Мальчик смотрел на своего спасителя и ему казалось, словно он бредёт среди полнейшей тьмы — непроглядной бездны, где даже лучик света — большая редкость. Впрочем, один такой там был — прямо у него в руках в виде маленькой масляной лампы. Не думая ни секунды, Уильям Хантер пошёл за ним. Так же, как и две недели до этого, он до конца не понимал как мотивов этого человека, так и того, почему он — уже не раб, идёт за ним. Быть может, потому что идти было просто некуда? Мужчина подошёл к углу здания и присел на корточки. Мальчик медленно шёл к нему — единственному источнику света в этой темноте. Снаружи наконец начали выть заражённые, которые бежали за ними от далёкого города-призрака. Один из них с разбегу влетел в гнилое дерево, но, на удивление, не разнёс его в щепки, а лишь издал глухой хрип, заставив парня попятится назад.

— Они не достанут нас здесь?

— Боишься?

— Нет, просто…

Договорить он не успел — мужчина погрузил руки в землю и, захрипев, начал медленно подниматься на ноги. Земля заскрипела, словно дерево, и начала подниматься вместе с ним идеально ровным прямоугольником. Приподняв до пояса, фигура откинула кусок породы в сторону, который оказался просто старой дверью, присыпанной землёй. «Нам сюда», — кивком скомандовал силуэт и, подняв с пола фонарь, медленно пошёл прямо вниз — в землю, во тьму. Подойдя ближе, мальчик увидел старую — старее, чем он сам, лестницу, ступеньки которой стремительно исчезали с отдалением фонарика от них. Не дожидаясь, пока тьма поглотит его целиком, Билли двинулся следом.

— Не боишься, говоришь?

Когда Хантер спустился, фонарь уже стоял на каком-то подобии верстака — старого деревянного стола с кучей импровизированных полок между ножек. Спаситель разбирал свои «баулы», развешивая всё по стендам и раскидывая по полкам и ящикам, коими была просто заставлена эта комната — не было ни единого свободного места у стены или в непосредственной близости, которое не было бы занято вещами. Инструменты, материалы, медикаменты, оружие, патроны, обмундирование — вся валялось в невиданном хаосе, выпирая из деревянных ящиков, валясь со стендов, падая со столов, сползая с полок, но всё так же находится и в идеальном порядке — расфасовано по категориям, весу, редкости. «То ли идеально, то ли безрассудно», — думал парень, перешагивая последнюю, треснутую ступень.

— Просто мы…

— Что «мы»?

— Мы в проигрышной позиции. Один вход, один выход, замкнутое пространство. Наш враг многочисленный. Если он займёт точку перехода — мы обречены. Да, у тебя есть оружие, но ты не сможешь отбиваться вечно, так что…

— Почему ты тогда не закрыл за собой дверь? — вдруг перебил его мужчина.

— Я… Я… Ты не говорил этого делать.

— А зачем мне говорить? Пока мы идём вместе, безопасность — общее дело.

Уильям вернулся во тьму. Дверь тяжёлая, грузная… Куда тяжелее, чем мужчина, открывавший её.

— Так почему нам везёт? — всё ещё настаивал парень, безуспешно пытаясь струсить землю с ладоней.

— А ты не любишь незакрытых тем, да? — в ответ ничего не раздалось. — Ладно. Нам везёт, потому что мы смогли спокойно уйти из Хоупа — видимо, мало кто любил твой дом рабов. Мы…

— Это не мой дом, — в ответ собеседник лишь странно покосил бровь. — Это дом рабов. Не мой.

— Но он служил тебе таковым, верно? Учись принимать как победы жизни, так и поражения.

Мальчик сел на один из ящиков, осматривая комнату. Мужчина же всё ещё разбирал рюкзак. Иногда создавалось ощущение, что вместо днища этого походного снаряжения бездонная дыра, а в ней всё, что пожелает душа человека, нашедшего это изделие. Но так лишь казалось. Ведь, как говорил один мудрый человек: «Всё конечно. И всё закончится».

— Так вот: мы смогли успешно покинуть Хоуп; дойти до Кав-Сити, не нарвавшись на стаю; успешно покинуть Кав-Сити и дойти до сюда, несмотря на преследование.

— Преследование, которое сами и спровоцировали. Но…

— Что?

— Для тебя ведь всё могло сложиться удачнее, не зайди ты в дом рабов? Выторговал бы из Хоупа всё, что тебе нужно, ушёл бы с приличной репутацией — с Кав-Сити ты же не получил почти ничего?

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха, — по амбару разнёсся громкий и низкий, чем-то похожий на рык, хохот. — Я смотрю, ты так и пытаешься заставить меня пожалеть о своём решении. Но нет. Я больше люблю думать о везении в тех вещах, которые уже со мной случились, а не мусолить прошлое — всё равно уже ничего не изменишь.

Уильям перевёл взгляд и увидел, что с двухметровой фигуры наконец-то спал капюшон. В тусклом свете показались чёрные, тёмные, как сама темнота, волосы чуть ниже лопаток, собранные в толстую тугую косу. Мужчина немного развернулся и мальчик увидел короткую, недавно бритую бороду, редкие торчащие волоски на которой напоминали шерсть.

— Я Вейлон, кстати говоря…

* * *

— Наконец-то!

Хантера из воспоминаний вырвал крик — кричал Джеймс. На чердаке, тем временем, уже собралось восемь человек, а последние две пары, судя по