В одной из бесед между Гитлером и Вагенером, состоявшейся осенью 1930 г., последний сказал: «Система экономического самоуправления, как я ее предложил, и лишь благодаря ей возможное государственное управление экономикой, они сами по себе приведут в порядок эти вещи [резкое увеличение экспорта при пренебрежении внутренним германским производством продуктов питания. — Р. Ц.]. Мне интересно, когда первый крупный промышленник придет к Вам, чтобы протестовать против этой системы и против плановой экономики — как они ее называют — и в конечном итоге против меня». На это Гитлер ответил: «Поэтому хорошо, чтобы мы выяснили эти вопросы прежде, чем начнем споры с людьми. И кроме того, целесообразно держать наши планы в тайне, пока мы не усядемся в правительстве. Иначе они [т. е. крупный капитал. — Р. Ц.] натравят на нас всю эту свору бестолковых масс промышленных рабочих, и мы никогда не придем к власти»[1128].

Этот разговор между Гитлером и Вагенером показывает, что именно планы, нацеленные на государственное управление экономикой, Гитлер непременно хотел сохранить в секрете до захвата власти. В более поздней беседе Гитлер упрекнул Вагенера в том, что тот недооценивает политическую власть капитанов экономики: «Но вы, Вагенер, недооцениваете политическую власть этих людей и экономики вообще. У меня такое чувство, что сначала мы будем завоевывать Вильгельмштрассе не против них. Насколько я считаю правильными и необходимыми ваши планы, которые являются и моими, настолько же мне кажется целесообразным полностью затаиться с этими планами, пока мы не усядемся прочно на Вильгельмштрассе и пока мы не будем наверняка иметь за спиной минимум две трети немецкого народа»[1129].

По этой причине действительно трудно изучать отношение Гитлера к плановой и рыночной экономике до 1933 г. Одним из немногих источников, дающих нам представление об экономических воззрениях Гитлера до 1933 г., являются именно записи Вагенера, который имел с Гитлером многочисленные беседы об экономических проблемах. Общее впечатление Вагенера при этом заключалось в том, что «в его [Гитлера] груди, очевидно, [боролись] две души»: «Он был социалистом и хотел им быть. Но его внутренняя связь с природой заставляла его постоянно наблюдать борьбу за существование, борьбу за победу над другим и осознать это как закон природы»[1130]. Так, у Гитлера встречаются рядом, с одной стороны, начатки плановой экономики, а с другой стороны, такие, которые подчеркивают принцип конкуренции и отбора в экономике. В беседе с Вагенером Гитлер сказал, например: «Это то, что я всегда говорил: с самого начала в экономике не хватало руководства, планирования! Не было даже и мыслей об этом, воли, чтобы над этим подумать»[1131]. В другой беседе он попытался согласовать принцип государственного планирования, с одной стороны, и самостоятельность предприятий, с другой стороны: «Если, например, промышленные предприятия из высших соображений решают больше не бороться друг с другом, а создать объединение, тогда каждое предприятие само по себе остается самостоятельным. Оно лишь на основании плана более высокого порядка и с точки зрения разумности и рентабельности в отношении производства и сбыта встраивается в целое. Оно должно отдать что-то из своего суверенитета в интересах целого и тем самым в собственных интересах»[1132].

Гитлер стремился, как он заявил в начале 1931 г., к «синтезу», который должен был привести к «радикальному устранению всех ложных результатов индустриализации и необузданного экономического либерализма»[1133]. В другой раз он сказал Вагенеру: «Либерализм промышленных государств, претензия на право собственного распоряжения имуществом и рабочими местами со стороны предпринимателей, превратился в свою противоположность! Бенефициары либерализма — это только крупные, масса опустилась до их слуг и рабов. Даже в организациях и палатах демократов царит только дух торговли, владельцы частного капитала, крупные промышленные магнаты, тресты правят государством»[1134]. Все эти высказывания являются выражением очень критического взгляда на экономический либерализм. Гитлер считал, что необузданный экономический либерализм изжил себя и должен быть заменен новой экономической системой. «Мы живем внутри перемены, ведущей от индивидуализма и экономического либерализма к социализму», — сказал он в июне 1930 г. Вагенеру[1135]. С другой стороны, Гитлер был убежденным социал-дарвинистом и отвергал коллективистские решения: «Повсюду в жизни решать всегда должен только отбор. У животных, у растений, везде, где проводятся наблюдения, выдвигается сильнейшее, лучшее»[1136].

Очевидно, Гитлер стремился главным образом к тому, чтобы согласовать преимущества (понимаемого в социал-дарвинистском духе) принципа конкуренции и отбора, присущего экономическому либерализму, с преимуществами государственного управления экономикой. Правда, по принципу «общее благо выше частного» государство должно управлять экономикой и давать проекции целей, но в этих рамках принцип конкуренции ни в коем случае не следовало устранять, поскольку он, по мнению Гитлера, был важной движущей силой экономического подъема и технического и промышленного прогресса. Существенно, однако, то, что Гитлер вовсе не разделял отстаиваемую представителями «свободной рыночной экономики» веру, согласно которой польза для сообщества как бы автоматически образуется в форме результата разных частных интересов. В речи 13 ноября 1930 г. он разъяснил: «Во всей экономической жизни, во всей жизни вообще нужно будет расстаться с представлением, что польза для отдельного человека имеет значение и что на пользе для отдельного человека основана польза сообщества, то есть что польза для отдельного человека только и создает пользу для сообщества. Правильно обратное. Польза для сообщества определяет пользу для отдельного человека. Прибыль отдельного человека отвешивается с прибыли сообщества. Если не признавать этот базовый принцип, тогда неизбежно выступает эгоизм, раздирающий сообщество. Если кто-то скажет, что нынешнее время не перенесет это неэкономическое мышление, то ему надо ответить: само мышление или правильное, или ложное. Если оно правильное, тогда любое время его перенесет, а если оно ложно, то оно будет ложным в любое время»[1137].

По мнению Гитлера, экономический эгоизм отдельного человека и принцип конкуренции являются важной движущей силой экономической жизни, но они опять-таки должны ограничиваться государством, не имеют права безудержно расширяться, поскольку общая польза не возникает из представительства особых интересов отдельных людей, как полагают сторонники «свободной рыночной экономики». Так задаются рамки, в которых Гитлер признает частную инициативу.

В речи на 2-м рабочем конгрессе ДАФ 16 мая 1934 г. отчетливо проявляются две стороны мышления Гитлера. С одной стороны, полагал Гитлер, надо предоставить свободной игре сил максимально возможное широкое и свободное поле деятельности; с другой стороны, нужно подчеркивать, что эта игра сил должна держаться в рамках, заданных людям целевым сообществом, т. е. в рамках народной общности. Эта речь опять четко показывает, что Гитлер переносил свои базовые социал-дарвинистские убеждения и