– Давайте я расскажу, а вы поправите меня, если я ошибусь. – Юрий вышел вперед и придвинул стул к подозреваемому. – В детстве вы были трудным ребенком, любили вешать кошек, издевались над собаками. Когда ваши родители развелись, вы остались с матерью, которая стала водить в квартиру чужих мужчин. Вы ненавидели ее всем сердцем и желали ей смерти. Она платила вам тем же, и после того, как ей надоело ходить в школу и в милицию, чтобы выслушать о вас неприятные вещи, женщина сдала вас в детдом. Отец, вернувшийся из «горячих точек», забрал вас оттуда. Вы стали жить с ним. Вашему отцу удалось устроиться вместе с вами к предпринимателю Истомину, который понятия не имел, какую змею пригрел на груди. Скажите, он знал о ваших делишках?

Максим опустил бритую голову и промолчал.

– Вы приобрели кольцо Фредегонды, – продолжал следователь. – Нам удалось проследить вашу покупку. Это позволило вам думать, что можно убивать безнаказанно и достичь вершины власти. Да, королеве удалось расправиться со своими врагами, посадить на трон своего сына и умереть глубокой старухой. Но это было в шестом веке, а вы живете в двадцать первом. Вам хотелось продолжать убивать и потихоньку двигаться к власти благодаря партии Истомина.

Мужчина поднял на него злые серые глаза:

– Это полнейшая чушь. Неужели вы сделали такие выводы только потому, что я находился на Острове, так сказать, инкогнито? Но разве это запрещается? У вас есть хотя бы одно доказательство, что я кого-то убил?

– Племянник вашего работодателя Виктор собирал на вас компромат, – буркнул Ряшенцев, – и за это вы его убили. Каким-то образом он вычислил, что вы причастны к смерти девушек.

Максим делано рассмеялся:

– Да вы что? Интересно. Это все или я убил еще кого-нибудь?

– На вашей совести смерть братьев Панариных, – отчеканил Юрий. – Вероятно, вы думали, что Виктор поделился с ними своими умозаключениями и тем самым подписал им смертный приговор.

Молодой человек развалился на стуле и цинично улыбнулся:

– Все это действительно интересно, только не имеет ко мне никакого отношения. Если у вас нет доказательств, разрешите откланяться. У меня много дел. – Он попытался встать, но Ряшенцев положил руку ему на плечо и пригвоздил к стулу, уступая место Лихуте. Психолог сел и пробуравил подозреваемого взглядом.

– Вы ненавидели свою мать? – начал он, не отрывая взгляд от бледного лица Максима. – Вы желали ей смерти? Скажите, сколько раз вы убили ее в своем воображении?

Мужчина поднял голову:

– Нет, я не желал ей смерти.

– Вы мысленно убивали ее и ее мужчин, но вам не становилось легче. – Дмитрий вдруг вытащил из кармана черно-белую фотографию пышной блондинки лет тридцати. – Но убить свою мать по-настоящему вы не смогли: она укатила с новым любовником в неизвестном направлении. Смотрите сюда. Это она, верно?

Максима затрясло:

– Уберите, прошу вас, – он закрыл лицо руками.

– День рождения вашей матери – первое января, – продолжал Лихута. – И в этот день вы решили сделать себе подарок – убить девушку, похожую на свою мать. Скажите, когда эта идея пришла вам в голову? Пять, семь лет назад? Сколько девушек вы убили? Вы никогда не думали, что они все же не ваша мать? Как она обзывала вас? Слабаком, недоумком? Она ненавидела вас с самого рождения, во всяком случае, так казалось вам.

Мужчина нервно задышал: казалось, ему не хватало воздуха.

– Заткнитесь! – вдруг заорал он. – Я убил ее десять лет назад, но она каждый год воскресала, как птица Феникс. Мне пришлось убивать еще и еще. – Молодой человек вдруг опустил руки на колени и заплакал. – Она презирала меня. Знаете, как больно, когда тебя презирают? Я нашел в интернете статью о Фредегонде и захотел купить ее кольцо. Трилистник стал моей черной меткой.

– Вам казалось, что вы стали крутым, – кивнул Лихута.

– А я и стал крутым, – процедил Максим. – А потом Виктор стал интересоваться этим кольцом. Он где-то узнал про убийства и про знак, который я оставлял после себя, и намекнул, что доберется до истины. Я не мог оставить его в живых, как и братьев Панариных, с которыми он дружил. Я нашел в его комнате листок бумаги с цитатой и решил, что можно подбросить записку к трупу Виктора. Я оглушил его, а потом повесил, как и Федора.

– Почему же вы не убили Истомина? – удивился Ряшенцев. – Ему Виктор должен был все рассказать сразу.

– Дядя не сразу бы ему поверил, – пояснил Максим. – Он был привязан к нам с отцом. Впрочем, теперь я знаю, что Витька никому ничего не сказал. А Панарины быстро раскрутили бы это дело. Федор негодовал, что я пользуюсь доверием Истомина. Зря я расправился с братьями и планировал убить всех на этом проклятом Острове. – Он обмяк и откинулся на спинку стула. Следователь придвинул к нему лист бумаги:

– Опишите все свои преступления, если надеетесь на снисхождение суда.

Ряшенцев подмигнул Лихуте:

– Дальше справятся местные. Нам тут делать нечего.

Они вышли из отделения и направились к машине, где их ждали Истомин, Иванов и Нечитайло. Предприниматель держал в руках билеты на автобус.

– Ребята, – сказал он просительно, – это не дело – уезжать вот так. Вы раскрыли преступление, избавили меня от двух бандитов. Самое печальное, что Витю не вернешь, но меня греет мысль: его убийцы получат по заслугам. Я думаю, что Богдан знал все с самого начала и был готов укокошить нашу компанию, чтобы спасти сыночка.

– В любом случае он получит срок за укрывательство, – кивнул Ряшенцев, – но нам, к сожалению, пора. Мы и так задержались в вашем городке дольше положенного.

– Тогда дайте слово, что приедете летом. – Борис Дмитриевич приложил руку к груди. – Мой дом в вашем распоряжении.

Друзья переглянулись.

– Приедем, – пообещал Ряшенцев. – Честное полицейское.

Они сели в джип, и Истомин повез их на вокзал.

– Я все думаю об этом кольце, – сказал он задумчиво. – Благодаря ему нечестивая женщина достигла вершины власти и не была наказана. Видите, в жизни бывает разное. Не всегда удается восстановить справедливость.

Лихута пожал плечами:

– Это как посмотреть. Я не думаю, что королева была счастлива. Ей постоянно приходилось бороться, она не могла расслабиться и на минуту и чувствовала себя одинокой. Кроме того, Фредегонда вошла в историю как убийца – и только. Как королева, она ничего не сделала для своего государства. Потомки прокляли ее.

– Ей повезло, что в то время убийства и интриги не были редкостью, – подхватил Ряшенцев. – Иначе ее давно заточили бы в подземелье и пытали так, как она пытала несчастных сыновей Аудоверы.

– Местный следователь