– Бог не допустит этого. Мы и так теряем детей.

Она встала на колени перед его ложем и склонилась над мужем:

– Хильперик, может быть, я много грешила в жизни, но сейчас хочу сделать что-то хорошее для всех. Наши шпионы передают, что народ недоволен высокими налогами. Нам не хватало только восстания! Хлодвиг с радостью его возглавит. – Женщина сжала его руку. – Прикажи уничтожить все несправедливые налоговые списки.

Он кивнул и вытер пот:

– Конечно, я прикажу это сделать.

К утру третьего дня Хлодоберту и Дагоберту полегчало, и уставшая королева позвала служанку и велела нагреть таз с водой. Она любила мыть снадобьем из трав свои длинные густые волосы и потом расчесывать их черепаховым гребнем, подаренным Хильпериком. Это ее успокаивало, навевало хорошие мысли и рождало надежду на лучшее. Служанка Хильда, довольно хорошенькая девушка лет шестнадцати (ей говорили, что Хлодвиг, младший сын Хильперика, частенько зазывал ее к себе в комнату), притащила таз, налила воду из кувшина, и Фредегонда наклонилась над ним, опустив в воду густую гриву. Она долго и упоенно мыла и ополаскивала волосы, и когда прибежал врач и сообщил, что мальчикам хуже, королева рванулась к ним, опрокинув таз. Выплеснувшаяся вода замочила ноги и платье, но обезумевшая женщина этого не заметила.

– Попрощайтесь с Хлодобертом, – сказал ей доктор, – он умирает.

Фредегонда в отчаянии начала ломать руки:

– Нет, нет, только не это! Ну сделайте что-нибудь!

Пожилой врач молчал, боясь поднять глаза на несчастную мать. Еле живая от горя, она опустилась на колени перед кроватью сына. Ребенок хрипло дышал, и с каждым вздохом из истощенного болезнью тела уходила жизнь – это она чувствовала. А потом, прижав к себе уже бездыханного мальчика, истошно зарыдала, проклиная всех, в том числе и своего мужа. Бог был к ней беспощаден за лицемерие, а дьявол не желал помогать. Она вытянула руку, желая по привычке дотронуться до кольца и просить пощадить хотя бы младшего – и с воплем вскочила: колдовского талисмана на пальце не было. Королева заметалась в поисках, вспомнила, что снимала его перед мытьем головы: трилистник царапал кожу. Конечно, оно там, там, на полу, в луже. А может, его подняла служанка и спрятала, чтобы потом отдать своей госпоже? В волнении она вбежала в комнату и не увидела ни лужи, ни опрокинутого таза, ни кольца, ни служанки. Фредегонда искала свой талисман до ночи, но так и не нашла. Не нашла она и Хильду, и ей стало понятно, что любовница Хлодвига украла у нее кольцо. Свалившись от усталости на кровать, она сотряслась в рыданиях. На следующий день Фредегонда потеряла и Дагоберта. На отпевании своих мальчиков она стояла суровая и неприступная, как статуя, ее красота казалась зловещей. Управляющий домом, молодой красивый Ландерих, смотрел на нее с обожанием, но королева не замечала его восхищенного взгляда. Она дотронулась до плеча Хильперика, на лбу которого после смерти сыновей залегла суровая горизонтальная складка:

– Это сделал Хлодвиг. Ты слышишь? Это сделал выродок Аудоверы.

Король бросил на нее полный недоумения взгляд:

– Что ты такое говоришь? Как он мог это сделать?

Женщину затрясло от злости:

– Он принес корзину с фруктами. Я не стала есть, все отдала детям. Эти фрукты их и погубили.

Хильперик взял жену за руку и вывел из базилики святых мучеников Криспина и Криспиниана, по дороге раздавая милостыню священникам и нищим: тела мальчиков уже опустили в гробницу.

– Как их могли погубить фрукты?

Она прижалась к нему и горячо зашептала:

– Он давно спутался со служанкой Хильдой, у которой мать колдунья. Вместе они договорились погубить моих детей. Я велю привести сюда эту ведьму, и ты сам с ней побеседуешь. Вот увидишь, она во всем признается.

Ее зеленые глаза почернели от злости, тело сотрясала крупная дрожь, и Хильперик сдался:

– Хорошо, пусть приведут колдунью. Поговори с ней сначала сама.

Она удовлетворенно кивнула:

– Хорошо. Я распоряжусь.

Через час пожилую мать