если не запамятовал, – напомнил Шелестов. – И ещё знай, Сеня, что ты на свободе не благодаря своей удачливости, а потому, что я за тебя хлопочу всякий раз перед полицией, когда ты к ним в руки попадаешь.

– Да? – неподдельно удивился Кручёный. – А я себя всегда фартовым считал, да и другие тоже таковым меня считали. Спасибо, что глаза открыли, Андрей Михайлович.

– Вот и не закрывай их больше, – усмехнулся поручик. – На зарплату нашу тоже не пеняй, ты и так хорошо на кошельках в чужих карманах наживаешься. А теперь ступай, Сеня, и всегда помни, кто ты есть и кто твой «ангел-хранитель». Всё твоё благополучие зависит только от меня. Стоит мне только пальцем пошевелить, и оно исчезнет.

– Я всё понял, Андрей Михайлович, – натянуто улыбнулся на прощание Кручёный. – Пойду напьюсь и… Займусь работой, если вы не возражаете.

– Послезавтра встретимся давай, – вздохнул поручик. – Я как раз проверю твою информацию, и… И тогда получишь свои денежки.

* * *

Консисторский дьяк Василий вошёл во двор кафедрального собора и, увидев иерея Георгия, поспешил навстречу.

– Вот, приехал сразу, как освободился, – сказал он. – Чего звал, Георгий?

– Дело к тебе неотложное появилось, – сказал иерей, беря дьяка под руку и отводя его в сторону беседки. – У тебя ещё не остыло желание приструнить кормчего хлыстов Андрона, Василий?

– Вот так вот сразу? – удивился дьяк. – Не в бровь, а в глаз. А что ещё успел сотворить этот грешник великий?

– Столько всего, что и не счесть, – вздохнул, отвечая, иерей. – Накопленных им грехов с лихвой хватит даже не на пожизненную каторгу, а на казнь смертную!

– Чего? – округлил глаза дьяк. – Или убил кого антихрист этот?

– Так и есть, отяжелил свою грешную душу Андрон грехом смертоубийства, – подтвердил иерей. – Так возьмешься за него сызнова?

– А почему бы и нет? – задумался дьяк. – Он прошлый раз ушёл от заслуженного наказания благодаря заступничеству Распутина, а теперь Распутина нет.

– Андрон должен быть наказан за все творимые им злодеяния, – продолжил иерей. – За ересь, за богопротивное сектантство и за убийства в том числе.

– А кого убить успел этот злыдень, – поинтересовался дьяк. – Мы сможем доказать то, о чём ты говоришь, Георгий?

– Безусловно, – уверенно заявил иерей. – И свидетели у меня есть, и даже потерпевшая.

– Потерпевшая? – не поверил дьяк.

– Одна девушка, которая выжила после покушения на её жизнь Андроном, сейчас скрывается у меня, – понизив голос, сообщил иерей. – А вот вторая, сестра её несчастная, покоится в могиле.

– Уж ты не о тех ли девушках говоришь, Георгий, которые в прошлый раз из твоего дома сбежали и нас подвели? – поморщился дьяк.

– Да, это они, – вздохнул иерей. – По недомыслию они тогда сбежали, следствия и суда испугавшись. А вот теперь та, что выжила, готова всё рассказать. И готова участвовать в следствии и на судебном заседании.

– Пожалуй… берусь я, – после короткого раздумья согласился дьяк. – Но позволь мне с девушкой этой поговорить. Хочу послушать, что она сама мне скажет.

– Хорошо, – кивнул иерей. – Жду тебя у себя дома вечером, после службы. Сначала выслушаем её, а потом решим, что и как делать.

– Так тому и быть, я буду у тебя в назначенное время, – вздохнул дьяк. – А сейчас…

* * *

Войдя в кабинет, поручик Шелестов осмотрел стол и поморщился. Заглянувший унтер-офицер, вытянувшись в струну, доложил:

– Извините за несвоевременность, Андрей Михайлович, но к вам посетитель на приём напрашивается.

– Что за посетитель? – обернувшись, нахмурил лоб поручик. – Я его вызывал или явился по собственному почину?

– Это купец Сафронов, Андрей Михайлович, – уточнил унтер-офицер.

– А по какому делу явился? – заинтересовался поручик.

– Он сказал, что дело, с каковым он пожаловал, только его и вас касается, больше никого.

– Тогда пусть заходит, проводи его, – вздохнув, распорядился поручик. – Разве можно отказать человеку, тем более купеческого сословия.

Когда унтер-офицер вышел из кабинета, поручик быстро навёл порядок на столе.

Дверь открылась минут пять спустя, и переступивший порог Сафронов, увидев поручика, замер в нерешительности.

– А ты не стой столбом, Иван Ильич, – сказал поручик и указал рукой на стул. – Проходи, присаживайся, и… Следует понимать, что ты по делу пришёл, а не из праздного любопытства?

Сафронов, как спутанный, приблизился к столу, осторожно присел на стул и сложил на колени руки.

– Вижу, ты нервничаешь, Иван Ильич? – расправляя плечи, поинтересовался поручик. – Таким же я тебя запомнил со дня нашей встречи в молельном доме хлыстов, в Зубчаниновке.

– Фу, неприятные воспоминания, – поморщился Сафронов. – Я ведь тогда из любопытства приехал. На радения хлыстов поглядеть захотелось, а там…

– А там, нежданно-негаданно, вляпался в неприятности, – продолжил поручик. – Так было, Иван Ильич, я ничего не запамятовал?

– Что было, то прошло, – ответил Сафронов нехотя. – А сегодня я к вам по другому поводу приехал.

Выслушав его, поручик изобразил на лице удивление и покачал головой.

– Ну о-о-очень интересно, Иван Ильич, о-о-очень! Обычно к нам никого не дозовёшься, а тут… Целый купец, весомая личность, сам приехал! Но шутки в сторону, я вас очень внимательно слушаю, Иван Ильич.

– Тут вот какое дело, господин поручик, – заговорил Сафронов нерешительно. – Ну… Одним словом, к моей дочери с недавнего времени пристает с неприличными ухаживаниями очень неприятный молодой человек.

С вытянутым лицом поручик откинулся на спинку стула.

– А я-то здесь при чём, Иван Ильич? – воскликнул он. – Тут, видишь ли, дело молодое! И дочка ваша, наверное, очень красивая девушка.

– Да, она недурна собой, но я не намерен сейчас обсуждать все её достоинства, – неожиданно обиделся Сафронов.

– А у нас принято обсуждать всё, уж не взыщите, Иван Ильич, – строго взглянул на него поручик. – Это не я к вам в лавку, а вы ко мне в кабинет пожаловали, как я понимаю, за помощью.

– Да-да, извините, господин поручик, нервничаю я, – смутился и покраснел Сафронов. – А пришёл я к вам действительно за помощью.

– Тогда почему к нам, а не в полицию? – спросил поручик. – Мы, это далеко не секрет, занимаемся государственными преступниками, а полиция как раз шантрапой и уголовниками. Вы чувствуете разницу, Иван Ильич?

– Да, разница очевидна, – вставая со стула, сказал Сафронов. – Тогда извините, господин поручик, я пойду.

Видя удручённое лицо купца, поручик смягчился.

– Ладно, не спеши, Иван Ильич, – сказал он. – По тебе вижу, что ты явился не только с просьбой, но и с предложением.

– Так и есть, господин поручик, – вздохнул Сафронов, возвращаясь на стул. – За услугу я расскажу нечто такое, что непременно вас заинтересует.

– Выкладывай, как представляешь мою помощь тебе, – откинулся на спинку стула поручик.

– Да тут трудностей никаких нет, – воспряв духом, оживился Сафронов. – Гадёныш этот, который к