– Чьи? – нахмурилась Шериада. – А? Да, конечно. Так оно здесь и происходит, Элвин.

– Тогда неудивительно, что против тебя восстают!

Криденс больно ударил меня ногой под столом, но я больше не мог держать язык за зубами.

– Если ты убиваешь невинных людей лишь потому, что в их роду кто-то тебя предал – это же безумие!

– Хватит, Элвин. Тебе не стоит рассуждать о вещах, в которых ты не смыслишь. К тому же, ты портишь своим друзьям аппетит.

– А трупы за соседним столом его не испортили?

– Хватит! – она поймала мой взгляд, и я почувствовал, как онемел мой язык. – Я не учу тебя демонологии. И ты не учи меня, как нужно править. Хорошего дня, господа. Прошу простить моего ученика, он слишком долго общался с Руаданом, а это, знаете ли, развращает.

С этими словами она исчезла – растворилась в воздухе, как и ее гвардейцы за пару минут до этого.

– Боги, Элвин, – произнес Сэв, качая головой. – Это было о-о-очень глупо. Даже для тебя.

Заклятие королевы еще действовало, иначе я бы не смолчал.

«Один выбор», – говорил Антоний. После той демонстрации я понял: вот что ждет Алию. Действительно, только один.

Я вызвал его в Королевские сады сразу после факультативов, ни на одном из которых так и не смог сосредоточиться. Меня еще долго не отпускала дрожь.

– Я согласен.

– На что? – спросил Антоний, оглядываясь. Я, конечно, окружил беседку щитами, на мой взгляд, достаточно надежными. – Что происходит? Что-то с Алианой?

– С ней все в порядке. Антоний, ты предлагал мне, и я согласен.

Он наконец сел и, прищурившись, посмотрел на меня. Видно, что сказанное мной его обрадовало.

– Умница, Элвин. Что ж, смотри, что тебе нужно будет сделать…

Глава 14

За день до бала у меня отчаянно разболелась голова. Мигрень не отпускала даже ночью, я чувствовал ее во сне. Как будто меня самого отравили. Во рту действительно держался стойкий сладковатый привкус, но по сравнению с болью это казалось мелочью.

Я и раньше не раз просыпался с тяжелой головой, но такой сильной мигрени у меня еще не было. Я с трудом мог сосредоточиться, чтобы читать, а от еды меня тошнило.

Обеспокоенный Ори варил укрепляющее зелье, от которого мне становилось только хуже.

Последний вечер с Алией сократился до поцелуя второпях и ее извинения: «Прости, нас совсем завалили работой». Если честно, я вздохнул с облегчением: к тому моменту даже тусклый свет меня раздражал.

Наутро перед балом я с трудом выгнал себя на тренировку. Наверное, зря: пробежка меня чуть не убила. Весь в испарине, задыхаясь, я кое-как приполз в общежитие, где Ори напоил меня тонизирующим зельем. Легче стало, но ненадолго.

– Ты странно выглядишь, – спустя два часа, за завтраком заметил Криденс. Нам предстояло потратить пару часов на изучение нюансов нуклийского праздничного этикета. Я уже изучил книги о нем от корки до корки, и сомневался, что Ворон расскажет что-то новое.

– Давай не будем терять время, Виета. Я буду счастлив, если ты покажешь мне поклон даме перед танцем.

Криденс не ответил. Он подошел ближе и уставился на меня.

– Любопытно… Элвин, а твоя подвеска работает?

Голова снова словно взорвалась от боли – в тысячный, наверное, раз. Я чувствовал себя таким разбитым, что с трудом мог сосредоточиться даже на разговоре. Зачем Криденс пристает ко мне с какой-то подвеской?

– Что?

Он указал на ворот моей рубашки.

– А… – выдохнул я – Да, конечно.

– Уверен?

Я с трудом подавил желание коснуться оникса – последнее время он и правда был на удивление холодным. С другой стороны, в последнее время я мог позаботиться о себе и сам.

– Да. Криденс, ради бога, отстань.

– Руну покажи.

– Ну что еще?

Я вздрогнул, когда он схватил меня за руку и уставился на запястье, где могла бы гореть руна Шериады, если бы меня и правда отравили. Но кожа оставалась чистой.

– Странно… Ты выглядишь совершенно больным, Элвин. Все в порядке?

– Да. Это от волнения.

Криденса моя ложь успокоила. Он вернулся в кресло и улыбнулся.

– Брось, нуклийский бал не так уж страшен. С кем ты идешь?

– Адель, – я потер виски. Не помогло.

– Шэнь? Отличный выбор, она тебя точно в обиду не даст.

– Я сам себя в обиду не дам.

– Да-да, все время забываю, что ты теперь могущественный маг, – рассмеялся Криденс. – Тебе придется танцевать с королевой. Ты умеешь танцевать?

Это заняло куда больше двух часов: Криденс заставил меня сначала показать тот самый поклон даме, потом мы репетировали танец, а после Виета зачем-то углубился в яды и охранные заклинания.

– У нас на балах травят всех и всегда. Смотри, что пьешь, ешь и чем дышишь. Некоторые дамы используют ядовитые духи, да и лорды тоже.

– Зачем? – устало поинтересовался я.

Криденс пожал плечами.

– Мало ли. Причин хватает. Мы в Нуклии, Элвин. Хоть и в Междумирье, но традиции нуклийские. Тут все всех травят. Поэтому, кстати, королева танцует только с братом, секретарем, да вот еще тебе выпала честь. С Повелителем тоже, конечно, но я слышал, что его не будет.

– А почему секретарь? – я потянулся за водой. В горле неожиданно пересохло.

– Почему что? – Криденс, в отличие от меня, пил вино. И умудрялся совершенно не пьянеть.

– Ты назвал брата – конечно, он верен королеве. А секретарь почему? Что обеспечивает его верность?

– А твою? – с усмешкой поинтересовался Криденс.

– Тина.

Мгновение во взгляде Криденса мелькнуло нечто, что я бы не смог описать, даже если бы хотел. Потом он спокойно ответил:

– Нуал верен королеве, потому что без нее не может колдовать. Только не говори, что не знал!

Откуда? В книгах о таком не писали.

– Ты живешь с закрытыми глазами и заткнутыми ушами? – рассмеялся Криденс. – Нуал родился магом и был очень неплохим теоретиком. Я слышал, он до сих проводит эксперименты, но только благодаря милости Сиренитти. Она привязала его к себе, к своей магии. Думаю, этим она спасла ему жизнь.

Я нахмурился.

– А что случилось? Почему он потерял способность колдовать? Слишком много потратил силы на заклинание?

– Ты такой наивный, Элвин! Нуала оскопили. Его собственные братья.

Я подумал, что ослышался. Или неверно понял нуклийский.

– Что?

– Ты все слышал, Элвин. Дом Нуала – чье имя стерто из памяти Нуклия по приказу Сиренитти – отличался весьма жестокими традициями. Даже по нашим меркам. Что произошло, знает только сам Нуал и королева, остальные