§ 57. Изгнание из Португалии (1492-1498)

Около половины всей массы испанских изгнанников направилась в близкую Португалию. В этой стране, некогда давшей убежище жертвам катастрофы 1391 года, они надеялись найти хотя бы временный приют[54]. Когда депутация от кастильских общин, под главенством толедского раввина Исаака Абоава, просила португальского короля Иоанна II о допущении изгнанников, король согласился, хотя не из соображений гуманности, а ради денежных выгод. После совещания с грандами он заявил, что готов допустить переселенцев в Португалию на временное жительство, на срок не более восьми месяцев, под условием уплаты значительной подушной подати (от 8 до 100 золотых крузад, смотря по состоянию эмигранта). Ограничение в сроке пребывания было и в интересах туземных еврейских общин, которые опасались, что чрезмерный наплыв беженцев из Испании стеснит португальских евреев и усилит вражду к ним в христианском обществе, — что потом и случилось. Более продолжительное пребывание в стране было разрешено только крупным капиталистам, которые могли платить налог в наивысшем размере, и нужным для государства ремесленникам, в особенности оружейникам. Вместе с тем король обязался давать эмигрантам за умеренную плату корабли для дальнейшего плавания. Около 100 000 изгнанников вступили на португальскую почву, но они не нашли здесь и временного успокоения.

Португальский король, приютивший у себя изгнанников ради денежного интереса, был в душе не лучше Фердинанда Католика. К евреям он относился враждебно, хотя пользовался услугами еврейских астрономов и географов для снаряженных им экспедиций, увенчавшихся открытием нового морского пути в Индию (Васко да Гама). По требованию папы Иннокентия VIII он учредил в Португалии инквизиционную комиссию для розыска бежавших из Испании марранов. Проникнутый клерикальным духом, Иоанн тяготился не только приезжими, но и туземными евреями. Случай помог ему скоро избавиться от тех и других. В начале 1493 года среди бедствующих переселенцев открылась эпидемия, уносившая тысячи жертв (от нее умер и Исаак Абоав), и португальцы стали громко роптать на правительство, допустившее в страну «проклятых Богом людей». Эмигрантов стали торопить отъездом к сроку и, по приказанию короля, дали им корабли для отплытия в другие страны. Из Лиссабона и Опорто отправилась первая партия странников. В дороге они испытывали ужасные бедствия. Из опасения заноса эпидемии их не впускали в ближайшие порты, и несчастные несколько месяцев скитались по морям, предоставленные произволу судовладельцев и капитанов, которые обращались с ними как с рабами, отнимали у них последнее имущество, а иногда и жен, и дочерей. Один такой скитающийся корабль пристал к берегу Малаги, но здесь эмигрантов не спустили на берег, как принадлежащий к испанской территории. Зато ежедневно, по приказанию местного епископа, приходили на корабль католические священники и проповедовали скитальцам христианство. Видя, что проповеди не действуют, епископ предложил капитану корабля не давать пассажирам пищи, чтобы взять их для церкви измором. Пять дней морили людей голодом, а попы ежедневно увещевали: «Кто хочет жить — пусть примет крещение». Сто человек не устояли и приняли крещение, но около 50 человек умерло от голода, отказавшись от «духовного хлеба» церкви. Любвеобильный епископ удовлетворился этой гекатомбой и отпустил оставшихся в живых евреев, которые уехали к африканскому берегу и поселились в Феце[55].

Не лучше была участь тех, которые, за неимением средств к отъезду или по другим причинам, остались в Португалии дольше условленного срока. Те, которые не были в состоянии уплатить крупную подушную подать, были объявлены крепостными короля. Португальские придворные вельможи разделили между собой эту живую добычу: каждый брал себе тех евреев и евреек, которые ему нравились. У этих пленников отбирали малых детей и отправляли на новооткрытые дикие острова Сан-Томас, чтобы воспитывать их в христианской вере. Когда детей увозили, многие матери хватали их и вместе с ними бросались в море. На африканских островах, назначенных для ссылки преступников, несчастные дети погибали от непривычного климата, от ядовитых змей и скорпионов.

Смерть короля Иоанна и переход власти к его преемнику Эммануилу (конец 1495 года) внушили евреям надежду на облегчение их страданий. Король Эммануил возвратил свободу обращенным в рабство испанским изгнанникам и обещал им свою защиту. Может быть, тут повлияло заступничество его придворного астролога, известного математика Авраама Закуто (автора хроники «Jochossin»), переселившегося из Испании в Лиссабон. Но одна семейно-политическая интрига заставила вскоре португальского короля изменить свое отношение к евреям. Эммануил добивался руки старшей испанской инфанты, дочери Фердинанда и Изабеллы, надеясь по смерти королевской четы унаследовать испанскую корону. Фердинанд и Изабелла согласились на этот брак, но в числе условий поставили, чтобы Португалия также была очищена от евреев, как союзная Испания. Сама невеста (Изабелла-младшая) заявила, что только при таком условии она вступит на португальскую почву. Эммануил поставил вопрос на обсуждение в Государственном Совете, и там голоса разделились. Одни гранды доказывали, что полное изгнание евреев разорит Португалию и усилит соседние мусульманские государства Африки, куда они переселятся; другие же полагали, что от изгнания евреев выиграет чистота веры, причем ссылались на примеры Англии, Франции и Испании. Король согласился с последним мнением по личному мотиву: он не хотел жертвовать ради евреев своими династическими планами. Брачный договор между Эммануилом и испанской инфантой был подписан, и участь евреев была решена. 25 декабря 1496 года был издан указ, чтобы все евреи, как туземные, так и прибывшие из Испании, под страхом лишения жизни и имущества, выселились из Португалии в течение десяти месяцев, до конца октября 1497 года. В этом указе, как и в эдикте Фердинанда Католика, выставлен исключительно религиозный мотив изгнания: «Евреи упорствуют в ненависти к святой католической вере, совершают преступления против веры и совращают христиан с истинного пути».

Король Эммануил не без умысла дал евреям такой продолжительный срок для выселения: он надеялся, что в течение этого времени ему удастся, пользуясь критическим положением выселенцев, склонить их к принятию христианства и тем сохранить для государства это даровитое и полезное население. Но когда его расчеты на добровольное обращение не оправдались, ему пришла ужасная мысль: насильно окрестить детей эмигрантов. Напрасно предостерегали короля против такого насилия многие члены Государственного Совета и в особенности епископ Кутино, редкое исключение в черном стане клерикалов. Намерение короля поддерживали другие (в том числе, как говорят, крещеный лейб-медик Антонио, носивший раньше имя Леви бен-Шемтов). Король приказал, чтобы у еврейских родителей отобрали детей обоего пола, в возрасте от четырех до 20 лет, и окрестили их в дни Пасхи 1497 года. Узнав об этом, евреи в