Шрифт:
Закладка:
– Нет, я думал, ты будешь счастлива. Ты хотела выйти замуж, родить ребенка… теперь у тебя это есть. Чего тебе не хватает?
Кристина долго молчит. Потом все же отвечает:
– Знаешь, что меня больше всего злит?
– Кроме всего прочего?
Кристина смотрит на него, и лицо ее становится жестким. Флавио пытается сгладить ситуацию:
– Да ладно, я шучу.
– Что оказалось достаточно прихода Алекса с этой девочкой, чтобы все мы поняли, в каком положении находимся.
Ночь. Энрико спокойно ведет машину. Камилла с улыбкой смотрит на него:
– Слушай, а мне она нравится больше, чем Елена. Она спокойная, выдержанная, воспитанная. Конечно, иногда, когда она говорит, чувствуется, что еще очень молоденькая, но это нормально. По-моему, она станет красивой женщиной. Тебе она нравится?
Энрико улыбается и кладет ей руку на колено.
– Ты мне в семнадцать лет нравилась больше. И сейчас – тоже.
– Ну ладно, скажи правду. Ты на три года старше Алекса. Тебе хотелось бы, чтобы рядом была такая молодая девушка?
– Она красивая и забавная. Но, боюсь, скоро выяснится, что у них разные цели. Очень надеюсь, что она не устанет от Алекса. Мне кажется, он чересчур спокоен…
– Да, ему хорошо, но не похоже, что он придает этой истории очень большое значение… то есть, может быть, он еще думает о Елене…
– Нет, не думаю. Просто при таком раскладе у него руки связаны. Представь себе: утром она в школе, а потом весь день и вечер свободна. А у него – работа, собрания, совещания.
– И все это важнее любви? – Камилла смотрит на него.
Он улыбается. Берет ее руку и подносит к губам.
– Нет. На самом деле нет ничего важнее любви.
Сюзанна не сводит с него взгляда:
– Ну, так ты мне не ответил.
– Я уже сказал: я с ней не знаком, и к тому же она не в моем вкусе.
– Понятно. Но в тот день, когда я встретила тебя у ресторана, ты сказал, что должен был быть рядом с Алексом, потому что ему очень плохо.
– Так оно и было!
– Но если они уже месяц встречаются…
– А я-то откуда знаю? Похоже, ты знаешь больше меня! В тот день ему было очень плохо. Спроси у него сама.
– Я спросила у нее. Она сказала, что все у них прекрасно: любовь и согласие.
– Конечно, а что еще она могла тебе сказать?
– Да, однако в тот день вы обедали в «Панде».
– Да, мы были с Энрико и Алексом.
– Втроем?
– Да.
– И вы потратили столько денег? Я видела чек.
– Мы взяли две бутылки шампанского, мы хотели выпить за Алекса… И потом, любовь моя, я ведь работаю в офисе Алекса юристом и даже ни разу не сделал ему подарка…
Пьетро пытается обнять Сюзанну, но она отодвигается.
– А по-моему, вы были с Ники и ее подружками, как я подозреваю, того же возраста… Вы заставили Алекса. И он к тому же наверняка ей не сказал, что вы все женаты, иначе она бы их с собой не привела… Она не похожа на разрушительницу семей!
– Ну вот, опять явился психолог. Почему бы тебе не устроиться в бюро расследований? Даже в простом дружеском обеде тебе чудятся коварные черные заговоры.
– Рано или поздно я все равно узнаю…
Пьетро снова пытается ее поцеловать. А она, хоть и притворяется сердитой, в конце концов уступает.
– Ну, ты готов? Сейчас я тебе скажу, как, по-моему, все прошло.
Алессандро весело смотрит на Ники:
– Ну скажи – скажи!
– Жене Энрико, Камилле, я понравилась. Она славная женщина, я видела, как она смеялась, когда я что-то рассказывала. Она обращалась со мной почти как с подругой. Ну а Сюзанне, по-моему, я могла бы и понравиться, но она какая-то настороженная. Не то чтобы она не доверяла мне, но, поскольку она хорошо знает Пьетро, какой он хитрый, я представляю для нее опасность. Кристина – совсем другая. Просто аут. Я прекрасно видела: она меня изучает. Даже когда мы вышли покурить, она изучала меня: как я одета, что говорю, соглашаюсь я или нет… то есть ей я не нравлюсь.
– А почему, по-твоему?
– Не знаю. Впрочем, я думаю, что наша возможность воспринимать других зависит от нашего собственного счастья. Понимаешь? Когда ты счастлив, другие люди тебе нравятся и ты даже не замечаешь их недостатки.
Алессандро удивлен:
– Я начинаю волноваться. Кто ты на самом деле?
– Как – кто? Я готовлюсь к экзаменам на аттестат зрелости… Это Ньютон. «Мы карлики на плечах гигантов»[20] и прочая философия Платона…
– Да, однако это самое важное и не стоит это забывать. Ты что, не знаешь? Глобальное не запоминается. Запоминаются мелкие детали.
Звонит телефон Ники. Она достает его из сумки.
– Это Олли, – поясняет она Алессандро. И отвечает: – Только не начинай мне рассказывать о своих приключениях.
Тишина. И вдруг из телефона раздаются рыдания:
– Ники, приезжай быстрее! Дилетта.
– Что – Дилетта?
– Она попала в аварию.
Глава восемьдесят вторая
Алессандро быстро едет по ночному городу. Рядом – Ники. И тысяча звонков по телефону, тысяча вопросов, тысяча почему. Невероятно. Больница Сан-Пьетро. Алессандро проезжает шлагбаум и паркуется. Ники выскакивает из машины и бежит ко входу. В длинном коридоре она видит Олли и Эрику. Подбегает к ним и обнимает.
– Ну! Я ничего не поняла. Как это случилось? Что с ней?
– Один «порше» несся на бешеной скорости по корсо Франча. Она сворачивала после светофора, а этот врезался в нее на полном ходу. Ее машинка опрокинулась и проехала до следующего светофора. От машины ничего не осталось. Но Дилетта жива.
– Но как она? Это серьезно?
– Сломаны рука и нога. И головой стукнулась. В этом вся проблема. Сейчас выясняют, есть ли сотрясение. Ее уже прооперировали. Смотри…
Ондэ подходят к застекленному окну. В холодной комнате, выкрашенной голубой краской, лежит Дилетта: вся перебинтованная, еле умещаясь на маленькой кровати. Она вся опутана проводами: в нее вводят болеутоляющие, витамины и прочие лекарства, чтобы вывести из шока. Рядом – родители Дилетты, они сидят не двигаясь, глядя на нее, не в силах сказать ни слова. Но все же они заметили, что пришла Ники, и кивают ей.
– Но что говорят врачи? – тихонько спрашивает Ники Эрику.
– Ничего конкретно. Сказали только, что вряд ли…
– Что вряд ли?
– Она будет как
