– Нет… А газеты были предлогом, чтобы проверить, с собой ли у тебя документы. К счастью, я их у тебя нашел, а то пришлось бы делиться с тобой планами.

Ники восторженно на него смотрит.

– Да, только тут есть одна проблема…

– Да, тебе нужно предупредить родителей. Придумай что-нибудь, мы вернемся завтра вечером.

– Да нет, это-то не проблема. Одним враньем больше, одним меньше… теперь мне восемнадцать лет, и можно говорить маме все-все… – Но тут она вспоминает о пощечине. Все же, наверное, лучше придумать что-нибудь. – Проблема не в этом. У меня же ничего с собой нет…

Алессандро выходит и открывает багажник. И вынимает оттуда два одинаковых чемодана: синий и бордовый.

– Это – мой. – Он показывает на синий. – А это – твой. Надеюсь, тебе понравится то, что я выбрал для тебя. С размерами я точно не ошибся. Вот со вкусом, может, впросак попал… мне ты нравишься в любой одежде, а без одежды – еще больше.

Ники обнимает его. И они бегут, везя за собой свои новые чемоданы – синий и бордовый. И входят в аэропорт.

– Ну ты даешь! Мне просто не терпится посмотреть, что там в чемодане! Надеюсь, там не будет японского костюма! А теперь мне надо домой позвонить. – Она вынимает телефон. – Мама, привет, это Ники.

– Я вижу. Где ты?

– Ты готова? Я в аэропорту. Мне только что подарили чемодан одежды, и я улетаю… Во сколько мы вылетаем, Алекс?

– В семь сорок. И мы летим…. – И он быстро перечисляет все этапы путешествия.

– В семь сорок мы вылетаем в Париж, аэропорт Шарль де Голль, потом берем машину напрокат, быстро в гостиницу, там переодеваемся, потом – ужин на берегу Сены, завтра – поездка в Диснейленд. Вернусь завтра вечером. Естественно, мы с ним вдвоем. С ним – это с тем псевдостраховым агентом, помнишь?

На другом конце – молчание. Ники немного ждет и продолжает:

– Мама, ты там не упала?

– Нет.

– Я надеюсь. Нет, я пошутила; я с подружками, они меня сегодня поздравляют, а потом я останусь у Олли.

– Ну ладно, уже не так страшно. И не засиживайтесь допоздна. Пришли мне сообщение, чтобы еще раз подтвердить, что останешься у нее. И не выключай телефон!

– Хорошо, мама!

– И еще… С днем рождения тебя, доченька!

– Спасибо, мамочка! Ой, больше не могу разговаривать, а то на самолет опоздаем!

– Дурочка моя… Ну ладно, хорошего вечера!

Ники выключает телефон.

– Уф. Я ей сказала!

Алессандро улыбается:

– Бежим, а то и вправду на самолет опоздаем!

И они бегут, взявшись за руки: без страха, без сомнений; у них нет никаких дел, никаких обязательств, впереди у них масса времени, их ничего не сдерживает. Они легче ветра.

Глава восемьдесят восьмая

– Ну вот, это наш номер.

– Классный! – Ники ставит свой чемодан на кровать и, сгорая от любопытства, сразу же его открывает. – Умираю как хочу посмотреть! – И она весело перебирает купленные для нее вещи.

Лиловый свитер из тонкого хлопка, брюки того же цвета, но немного светлее. Пара туфель Geox с блестящими стразами. Кожаная черная куртка. И еще что-то прозрачное, из тонкого шелка. И под всем этим оказалось длинное черное платье. Ники вынимает его и прикладывает к себе. Очень красивое. С глубоким, вызывающим вырезом, застежка сзади. Платье складками падает вниз, открывая изящные туфельки на высоком каблуке по последней моде. Она прохаживается по комнате, смеясь и танцуя. И так же чуть позже спускается по лестнице, держа его под руку. Она – королева фантастической ночи. Они берут такси и едут обедать на берег Сены. Раки, шампанское, хрустящий хлеб. И снова шампанское. Неслышно подходит француз с маленькой гитарой в руке. Второй, со смешными усиками а-ля Дали, вырастает у него из-за спины. Он подыгрывает на гармонике. Они весело играют, получая удовольствие, как будто исполняют эту мелодию впервые. «Жизнь в розовом свете». В глубине ресторана из-за стола встает одна дама и, невзирая на свой неюный возраст, начинает танцевать. Она закрывает глаза, поднимает руки и уносится вслед за музыкой. И какой-то совсем ей не знакомый мужчина тоже встает и присоединяется к ней. Она улыбается. Открывает глаза и ловит в воздухе его руки. Может быть, она этого ждала. Или надеялась. Как знать. Но они танцуют вот так, вместе, ничуть не стесняясь, под музыку, рассказывающую о любви. Смотрят друг другу в глаза, держатся за руки и улыбаются, допуская, что когда-нибудь кто-нибудь вспомнит об этом их танце. Ники и Алессандро, держась за руки, смотрят на них издалека, улыбаясь, как сообщники этого волшебства, этой странной формулы, секретного кода, который начинается и кончается без всяких объяснений, без правил, подобно неожиданному приливу и отливу в безлунную ночь любви. Потом перед ними появляются взбитые сливки – одна порция в высоком бокале и две ложечки, – и они весело съедают их, сражаясь за последнюю ложку. А потом – пассито: приятная итальянская неожиданность среди пира из французских блюд. Ники успевает сделать один лишь глоток, и вдруг выключается свет. Она так и застывает, подняв бокал. Вдалеке через стеклянную дверь ресторана видны отблески Сены. Старинные памятники необыкновенной красоты светятся в ночи. Теперь звучит легкая музыка. Открываются двойные двери, ведущие в кухню, и из них выходит повар в высоком белом колпаке. Он что-то держит в протянутых руках. И вдруг он убирает одну руку, и вспыхивает яркое пламя, освещая торт в его руках.

Сливки, клубника и орехи. Повар подходит к их столику и ставит торт на середину.

Все вокруг поют «С днем рожденья тебя». Кто – по-итальянски, кто – по-французски. Немного подождав, Ники дует на свечки, сразу же их погасив. Кто-то фотографирует, кто-то включает свет. Все хлопают в ладоши. Ники смущенно улыбается и благодарит. И, желая на этом закончить и заодно повеселить всех, она втыкает в торт указательный палец и, как маленькая девочка, сует его в рот. Алессандро, воспользовавшись моментом, опускает руку в карман и, подобно ловкому фокуснику, достает оттуда пакетик и кладет его перед Ники.

– С днем рождения, любимая… Спасибо, что дала мне второй шанс…

Ники тронута, она не может вымолвить ни слова, так ей нравится этот праздник. Открывает пакет, там маленькая коробочка.

– Это для меня?

Алессандро ей улыбается. Она, не веря своим глазам, открывает ее. Из коробочки как будто вырывается луч света. Это прекрасное колье, тонкое, изящное; лицо Ники освещается улыбкой. Малюсенькая