– Но, мама…

– Тихо ты! Ты, конечно, станешь прекрасным футболистом, но учиться тоже надо. Понятно?

Симона открывает дверь в комнату Ники.

– Ты даже не представляешь, Ники, как я рада за твою подругу. Слушай, я не хотела с тобой говорить, пока все это было… По сравнению с этим многие вещи кажутся незначительными. Неважными.

– Понятно, мама. Но я буду продолжать заниматься.

Симона поправляет волосы.

– Да я не об этом. Учеба меня не так волнует.

– А-а… Тогда что, мама?

– Ники, скажи мне правду. У тебя кто-то есть?

Ники минуту сомневается.

– Да… я же тебе говорила, что встречаюсь с одним человеком.

– Встречаешься… как-то трудно понять, что значит это – встречаешься.

– Мама, в любом случае сейчас мне про это говорить не хочется.

– Но мы же договорились говорить друг другу правду.

– Да, договорились. И я всегда все тебе рассказывала.

Ники старается не думать о тех пятнадцати-шестнадцати моментах, о которых она странным образом забыла ей рассказать.

– Мне хотелось бы узнать только одно. Этот человек, с которым ты встречаешься, – он, ты говорила, гораздо старше тебя?

Ники не может сдержать улыбку. Ничего тут не поделать: от мам редко что можно скрыть. Особенно если они делают вид, что ничего не знают.

– Да, не на много старше…

– На сколько – не на много?

– Ты действительно хочешь это знать?

– Разумеется, если я спрашиваю.

Ники немного думает. И решается.

– Ну, скоро ему будет тридцать семь.

Пум!

Симона, недолго думая, дает ей пощечину.

– Ай! – У Ники перехватывает дыхание, она массирует щеку. – Больно!

– А что ты думала, я тебя по головке должна погладить?

– Мама, но ты же сама просила говорить тебе правду…

– Но не такую… скажи мне, прошу тебя, что мне сказать твоему отцу. Нет, я хочу услышать…

– А ты ему не рассказывай.

– Да? Ты думаешь, он не понял, после этой дикой истории со страховым агентом? Но зачем он приходил? А?

– Просто познакомиться с вами.

Симона смотрит на нее удивленно:

– Что он хотел сказать? Есть еще какая-то новость?

– Нет, мама… пока тебе не грозит стать бабушкой… Надеюсь…

Симона хватается за голову:

– Ники!

– Да я пошутила, мама, все в порядке. Ничего не случилось.

– Конечно! Тридцать семь лет! Тридцать семь!

– Скоро…

– Ну конечно! Не забудь поздравить от меня этого псевдостраховщика! – И она выходит из комнаты, громко хлопнув дверью.

Ники подходит к зеркалу. Смотрит на щеку. Немного массирует ее. И улыбается. Так или иначе я ей сказала. Теперь она знает. Вынимает «нокию» из кармана и быстро пишет сообщение: «Любовь моя, я счастлива. Моя подруга пришла в себя! И я поговорила с мамой. Я ей сказала. Космический поцелуй».

На телефоне Алессандро раздается «бип!». Он в офисе, отчаянно ищет идею для японцев. Читает сообщение и тут же отвечает: «Отлично. Я тоже счастлив. Но что ты сказала маме? Что подруге лучше?»

Ники получает ответ и, улыбнувшись, пишет: «Нет. Что нам хорошо вместе».

Алессандро читает. Ему становится не по себе. «Ты ей сказала о нашей небольшой… разнице?» – «Да». – «И что она сказала?» – «Она – ничего. Все сказала пощечина. Ах да, она хочет поздравить тебя с днем рождения!» Глава восемьдесят шестая

Несколько дней спустя. Дилетте с каждым днем лучше.

– То есть ты отдаешь себе отчет? – Олли ходит взад-вперед по маленькой больничной палате. Дилетта весело смотрит на нее. – Нет, по-моему, ты не соображаешь. А вы? Нет, хотя бы вы скажите мне, вы отдаете себе отчет? Она сумасшедшая!

Ники сидит на вращающемся стуле, Эрика прислонилась к стене.

– Да о чем ты?

– Ты можешь толком объяснить?

Вдруг Олли останавливается.

– Вы что, и вправду не понимаете, о чем я говорю? Она могла вот так запросто уйти… Хлоп! – Олли щелкает пальцами. – Из-за какого-то засранца, который несся по дороге, а она еще не попробовала самое лучшее, что есть на свете. Лучше, чем пицца в «Джанфорнайо». Лучше, чем мороженое в «Аляске», лучше, чем снег, чем море, чем дождь и солнце…

Эрика делает предположение:

– Это что, наркотики?

– Нет, гораздо лучше… Секс!

Олли подходит к Дилетте и берет ее за руки:

– Больше не надо так рисковать. Прошу, поверь мне… не противься, сорви это сладчайшее яблоко…

Ники прыскает:

– Ну, ты как всегда! Между прочим, из-за этого яблока человек потерял рай…

– Вот именно, Дилетта, не волнуйся, уже страшнее ничего не случится… А вообще-то я ошиблась с фруктом: я имела в виду банан.

Дилетта бьет ногой под одеялом.

– Олли! Ну почему ты такая пошлая?

– Извини меня, я просто сразу не подумала… Пошлый человек – это тот, кто все вещи называет их именами, правильно? То т, кто говорит правду? Тогда точно, я величайшая пошлячка! И не стыжусь этого! Потому что я еще и твоя подруга.

Олли отходит от кровати Дилетты и идет к двери. Открывает ее и высовывается в коридор.

– Заходи! – И снова заходит, широко улыбаясь.

– И кого ты там позвала?

Ники даже не знает, что и подумать. Эрика и подавно.

У Дилетты, впрочем, мелькает одна догадка. Ну вот. Так и есть.

В дверях стоит Филиппо, тот парень из пятого «А», в руках у него чудесный букет из красных роз.

– Привет, Дилетта… Я спрашивал твоих подруг, как ты, и вот Олли сказала, что можно тебя навестить… ну, вот я и пришел…

Олли снова подходит к Дилетте:

– Ну ладно, мы пойдем позанимаемся в коридоре. Если что-то понадобится, позови.

Дилетта краснеет:

– Ты что, предупредить меня не могла? Я без косметики, вся перевязанная…

– Ш-ш-ш, – Олли целует ее, – успокойся. Так ты его еще больше возбуждаешь. Если что, мы за дверью.

Олли берет Эрику и Ники за локти и уводит в коридор.

– Ну, мы пошли. – И подмигивает Филиппо: – Понятно?

Филиппо улыбается, набирает в вазу воды и ставит в нее розы.

– Через пару дней они полностью распустятся и будут очень красивые.

– Мне понадобится чуть больше времени…

– Неправда. Ты такая же красивая, как тогда, когда я тебя видел в школе. Знаешь, в прошлом году я специально завалил экзамены, чтобы подольше видеть тебя.

– Да, так я тебе и поверила…

Филиппо смеется:

– Ну ладно, скажем так: я завалил, а потом сказал себе: зато еще целый год буду видеть Дилетту. – Он смотрит ей в глаза.

Дилетта, смущаясь, хлопает ладонью по одеялу:

– Ну и жара!

Он берет стул и садится рядом с кроватью.

– Скоро лето. Но спешить не стоит.

За стеной. Олли приставила к двери ухо, пытаясь что-нибудь услышать. Ники оттаскивает ее за руку: