Шрифт:
Закладка:
Будущее, ты уготовило Италии более счастливую участь. Если — да будет позволено на то надеяться — этой прекрасной стране и суждено обрести однажды национальное единство, то это произойдет исключительно как следствие глубокого переустройства Европы или в результате одного из тех великих потрясений, тех в некотором роде ниспосланных провидением событий, на которые не оказывает никакого влияния высокая пропускная способность железных дорог.
Идея корреляции между великим потрясением, ниспосланным свыше, и переустройством Европы, высказанная человеком, который станет выдающимся творцом единства Италии, как это ни парадоксально, соприкасалась с другой теорией, приобретшей особое значение в этот период. Речь идет о теории революционного потрясения. Таким образом, вне нового политического созвездия, взошедшего на европейском небосклоне в 1830 г. и укрепившего свои позиции в последующие десятилетия, история итальянского Рисорджименто была бы просто немыслима.
5. Поражения Рисорджименто
Джузеппе Мадзини и «Молодая Италия»
Джузеппе Мадзини родился в Генуе в 1805 г. и совсем еще юношей начал публиковаться в журнале «Антолоджиа» и в других периодических изданиях того времени. Вынужденный эмигрировать во Францию, поскольку он был замешан в заговоре карбонариев, Мадзини направил оттуда новому королю Пьемонта, нерешительному Карлу Альберту, унаследовавшему в 1831 г. трон Карла Феликса, письмо, в котором просил монарха возглавить движение сторонников свободы и независимости Италии. Этот документ, чье содержание было наивным, а тон безапелляционным, страстным и романтичным, в полной мере говорил о личности автора. Действительно, Мадзини привносил в политическую борьбу своего времени моральный аспект, принципиальность, романтическое представление о политической борьбе как о высокой миссии, серьезность, которой если и обладало старое поколение якобинцев и итальянских революционеров, то со временем растеряло ее, а уж атмосфера эпохи Реставрации, конечно же, не способствовала ее возрождению в новых поколениях. Мадзини сумел сохранить эти присущие молодежи качества в течение всей своей заговорщической деятельности вопреки разочарованиям и горестям. Отсюда — его обаяние, во власти которого оказались многие поколения итальянцев. В стране, где приходивший в упадок политический макиавеллизм зачастую являлся оборотной стороной скептицизма, аскетизм этого человека, его утверждение, что «мысль и действие» должны полностью совпадать, внушали уважение противникам, вызывали энтузиазм среди его последователей, поднимали общий тон политической жизни на новый уровень. В этом смысле роль Мадзини в истории итальянского Рисорджименто трудно переоценить. Она выходит далеко за рамки политического движения, вдохновителем и идеологом которого он стал.
В первое время имя Мадзини отождествлялось с созданным им в начале 1831 г. обществом «Молодая Италия», основные цели которого он изложил в июне того же года. В известном смысле «Молодая Италия» копировала предшествующие сектантские организации, поскольку ее члены делились на две категории, каждая из которых соответствовала различному уровню «посвященности». Но в главном «Молодая Италия» коренным образом отличалась от этих организаций. Восстание, составлявшее конечную цель деятельности общества, подготовка к которому велась секретно, рассматривалось как результат, венчающий дело воспитания или «проповеди» (этот и другие термины, заимствованные из языка Церкви, часто встречаются в политической лексике Мадзини). Там, где позволяли обстоятельства, «проповедовать» необходимо было открыто, в публичных выступлениях или на страницах печати. Таким образом, круг единомышленников значительно расширялся по сравнению с предыдущими сектантскими организациями и, случалось, как это и происходило во многих городах и областях, включал в себя весьма значительное число ремесленников и простолюдинов. Например, в Милане к 1833–1835 гг. насчитывалось уже более 3 тыс. членов «Молодой Италии». Словом, она была переходным звеном между сектой и тайным обществом, то есть старой формой организации, и будущими политическими партиями.
Каково же было содержание «апостольского учения» Джузеппе Мадзини? Какова была политическая программа «Молодой Италии»? Грубо говоря, она в основном имела своей целью указать на необходимость создания унитарной республики и определить средство для ее достижения, которым должна была стать народная повстанческая инициатива.
Первый пункт был не нов. Как мы помним, в небезызвестном конкурсе 1796 г. Мелькиорре Джойя завоевал пальму первенства, доказывая необходимость создания унитарной республики. Позднее Филиппо Буонарроти, с которым Мадзини поддерживал тесную связь начиная с первых дней его ссылки и чье моральное и политическое влияние он испытал, в своих «Размышлениях о федеративном правительстве применительно к Италии» высказался за объединение страны. Новым же у Мадзини было то, что именно он сделал акцент на том, что это решение не имеет альтернативы и логически вытекает из итальянской истории и традиций. То есть Мадзини впервые заявил об исторической необходимости объединения и превратил одну из многих гипотез в действенную идею. Он говорил, что нация, если она реально таковой является: имеет единую религию, язык, обычаи, единый «дух», не может не быть единым организмом. Развивая один из доводов Филиппо Буонарроти, Мадзини полагал, что федерализм, помимо прочего, способствовал сохранению привилегий аристократии, тогда как унитаризм исторически приводил к большему выравниванию общества и, как следствие, к социальному и моральному подъему народа. Поэтому именно «народ» как ключевое понятие политического словаря Мадзини должен быть главным участником и создателем нового национального единства. Провал всех предыдущих попыток — в этом он был категоричен — случился только потому, что они захватывали лишь узкие круги аристократов-интеллектуалов и не являлись широкими народными выступлениями. Кроме того, эти попытки были вызваны неким сигналом из-за границы, а не опирались на огромные внутренние революционные возможности народа. Итальянская революция, напротив, должна была бы стать народным делом и зародиться в недрах итальянского общества.
Но достаточно ли было перспективы национального единства и установления республики, чтобы повести «массы» по пути, по которому уже шел «средний класс» и «образованные люди»? В этом вопросе рассуждения Мадзини значительно менее категоричны и весьма двойственны. С одной стороны, он признавал, что необходимо обратиться к самой глубине социальной проблемы и показать народу конкретные пути улучшения жизни. С другой — Мадзини отвергал любые посягательства на
