Шрифт:
Закладка:
К тому моменту я уже закончил колледж и приступил к работе в отцовской церкви; еще я принял решение продолжить образование, значит, предстояло сдавать экзамены в аспирантуру и подавать документы. Мне посчастливилось – меня были готовы принять сразу в три замечательных учебных заведения, но из-за Абигейл я, естественно, остановил выбор на Чикагском университете. Поступить я собирался в сентябре 2019 года, вместе с Абигейл, но поездка к родителям побудила меня изменить решение. Пока я был у них, меня попросили отвезти несколько коробок на хранение, и я, вынося их с чердака, наткнулся на еще одну, с надписью «комната Марка». Из любопытства я открыл ее и нашел несколько спортивных кубков, бейсбольную перчатку, папки со старыми школьными работами, хоккейные перчатки и множество других памятных вещей, которые маме не хватило духу выбросить. В этой коробке лежала и Мэгги-мишка – плюшевый медведь, который спал в моей постели до тех пор, пока мне не исполнилось девять или десять лет.
Увидев этого мишку и имя Мэгги на нем, я понял: пришло время принять решение насчет того, чего я в самом деле хочу.
Само собой, я мог ничего не предпринимать. Или же мог неожиданно разыскать Мэгги в Нью-Йорке, возможно, пообедать вместе с ней и вернуться в Индиану. Полагаю, именно так и поступили бы многие на моем месте, но мне казалось, это несправедливо по отношению к ней, если вспомнить, что она уже пережила, тем более что я по-прежнему понятия не имел, хочется ли ей знакомиться с сыном, которого она давным-давно отдала на усыновление. Со временем появился и третий вариант: возможно, мне стоило слетать в Нью-Йорк и встретиться с Мэгги, не сообщая ей, кто я.
В конце концов я после долгих молитв остановился на последнем. В первый раз я побывал в галерее в начале февраля, увязавшись за какой-то компанией из другого штата. Мэгги в галерее не оказалось, а Луанн, которая пыталась отличить покупателей от туристов, на меня не обратила внимания. Когда я заглянул в галерею на следующий день, посетителей в ней оказалось еще больше; Луанн едва справлялась со своими обязанностями, сбиваясь с ног. Мэгги вновь отсутствовала, но я постепенно начал понимать, что у меня есть не просто шанс встретиться с Мэгги, но и помочь ей в галерее. И чем больше я об этом думал, тем сильнее проникался этой мыслью. Я объяснял себе, что если со временем почувствую, что она хочет узнать, кто я такой, то открою ей правду.
Однако осуществить этот замысел оказалось непросто. Если я получу предложение поработать – а я не знал даже, найдется ли работа в этот момент, – мне придется отложить аспирантуру на год, и хотя я полагал, что Абигейл поддержит мое решение, оно вряд ли ее обрадует. Что еще важнее, мне требовалось понимание родителей. Не хотелось, чтобы они подумали, будто я пытаюсь найти им замену или не ценю все, что они сделали для меня. Мне надо было, чтобы они знали: я всегда буду считать их родителями. Вернувшись домой, я объяснил им, что задумал. Потом показал несколько видео о борьбе Мэгги с раком, и по-моему, именно они решили исход. Как и я, родители поняли, что времени у меня в обрез. Что же касается Абигейл, она проявила больше понимания, чем я рассчитывал, несмотря на то что расстроились все наши давние планы. Я собрал вещи и вернулся в Нью-Йорк, не зная, сколько пробуду там, и даже не представляя, удастся ли мне осуществить задуманное. О работах Тринити и Мэгги я разузнал все, что смог, и наконец представил свое резюме в галерею.
Самым невероятным в моей жизни стал момент, когда я уселся напротив Мэгги, явившись на собеседование.
* * *Как только меня взяли на работу, я нашел постоянное жилье и отложил поступление в аспирантуру, но признаться, бывали минуты, когда я терзался мыслью, не совершаю ли я ошибку. В первые несколько месяцев моей работы в галерее я почти не виделся с Мэгги, а когда наши пути пересекались, общение получалось ограниченным. Осенью мы начали проводить вместе больше времени, но нам часто составляла компанию Луанн. Странно: несмотря на то что я устроился в галерею по личным причинам, я обнаружил в себе способности к этой работе и постепенно она начала доставлять мне удовольствие. Что же до родителей, отец называл мою работу «благородным служением», а мама просто говорила, что гордится мной. Наверное, они предвидели, что на Рождество я вряд ли приеду домой, поэтому папа организовал поездку в Святую землю с прихожанами своей церкви. Побывать там родители мечтали всегда, но, по-моему, отчасти их решение объяснялось нежеланием оставаться дома в праздники, если их единственного сына не будет рядом. Я старался почаще напоминать о том, как люблю их и как всегда буду дорожить ими – единственными родителями, каких я когда-либо знал и хотел.
* * *Открыв свой подарок, Мэгги буквально засыпала меня вопросами – как я ее нашел, как жил, кто мои родители. Спросила также, хочу ли я познакомиться с моим биологическим отцом. И предположила, что могла бы предоставить достаточно информации о нем, чтобы было с чего начать поиски, если я пожелаю. Поначалу любопытство во мне пробудила моя сравнительно редкая группа крови, однако со временем я понял, что Дж. меня ничуть не интересует. Встречи и знакомства с Мэгги оказалось более чем достаточно, тем не менее ее предложение растрогало меня.
Тем временем Мэгги так утомилась, что я вызвался проводить ее домой в такси, помог войти в дом и не получал от нее вестей до середины следующего дня. Остаток Рождества мы провели вместе у нее в квартире, и я наконец собственными глазами увидел тот самый снимок маяка.
– Это фото перевернуло жизнь нас обоих, – задумчиво сказала Мэгги. И я не мог не согласиться с ней.
В первые же дни и недели после Рождества я понял, что на самом деле Мэгги понятия не имеет, как быть моей матерью, а я не знаю, как быть
