- Терпи, старшина!!! - просипел Больц. - В тех же сказках говорится, что кровь поверженного великана заживляет любую рану. И еще...

Так же, не разгибаясь и придерживая левой рукой ребра, Больц переполз вдоль гиганта и вскрыл тому брюхо.

Несколькими движениями ножа он высвободил дымящуюся печень и развалил ее ножом на четыре части прямо на волосатой туше.

- Ешьте!

Примолкший старшина и разведчики удивленно уставились на лейтенанта.

- Ешьте! В тех сказках, где упоминаются волосатые великаны, говорится о том, что их печень дарует силы, здоровье и долголетие, а также содержит дух великана. В сказках султаны за сушеную печень платят десять весов золотом. И вообще – это свежая печень врага! Неужто вы никогда не слыхали об этом древнем воинском обычае?

И впился зубами в свою долю.

Старшина недоверчиво согнул и разогнул поврежденную руку, неверяще глядя на переставшие кровоточить и затягивающиеся раны. И потянулся за своим куском печени.

Глядя на своих командиров, куски теплого мяса взяли и рядовые.

***

Больц, тщательно разжевывая куски слегка горчащего мяса, внимательно прислушивался к своему телу, отмечая, как уходит боль из сломанных ребер, расправляются плечи, легким становится дыхание.

Он давно уже выпрямился и дышал полной грудью.

Но Больца удивило то, что он обнаружил вместо исчезнувшей боли.

Ярость.

Пылающая удушающая ярость.

Колеблющейся багровой пеленой она укрыла все вокруг, превратив горную долину в нечто совершенно незнакомое.

Профессиональный воин из семьи воинов, Больц и так не считал окружающий мир счастливым и безопасным местом.

Солдаты с такими представлениями долго не живут.

Лучше всего выживают профессионально настороженные агрессивные типы, которые не торопятся атаковать, но ежеминутно ожидают нападения.

А Больц знал толк в выживании.

Но сейчас ярость изменила его самого и мир вокруг. Больше всего это состояние походило на тяжелое гневное опьянение, готовое в любой момент взорваться крайним насилием.

Причиной такого взрыва могло быть что угодно: порыв ветра, треснувшая ветка, любое слово вот этих...

Больц посмотрел на своих спутников и увидел трех уродов, с окровавленными ртам и руками, рвущих зубами кровоточащее мясо над телом поверженного врага.

И каждого из них Больц сейчас ненавидел.

***

Самый крупный из уродов что-то прорычал и это было настолько отвратительно, что Больц в сердцах ударил себя по ноге.

Неожиданная боль рассеяла наваждение.

И хотя бешенство все еще клубилась алым покрывалом по краю взора, Больц большей частью вернулся в обычное восприятие реальности. Ярость отступила, как временно отступает мутное опьянение от пива, настоянного на дурман-траве.

- Что вы говорите, старшина?

***

Шумно сглотнув, старшина почти прокричал: «Сейчас пойдем и вырежем всех остальных волосатых уродов!»

- Как вы себя чувствуете, старшина?

- Я в ярости! Эта тварь чуть не отгрызла мне руку!!

- Старшина, вы ведь всегда славились своей осмотрительностью. Если одна тварь чуть не отгрызла вам руку, а мне чуть не раздавила сердце, то, что мы будем делать с тремя или четырьмя?

- Уланы не отступают!!!

- Старшина, я еще раз вас спрашиваю – вы как себя чувствуете?

Старшина потряс головой.

- Да нормально, вахмистр! Рука совсем не болит, просто в голове гудит, как с похмелья! И очень уж я зол...

- Это все печень, а точнее – яростный дух убитого нами великана. Вы сможете подавить его в себе?

Старшина Бэсиер с усилием потер лицо окровавленными ладонями, даже не замечая, что размазывает кровь по лицу. С кровавыми полосами на щеках и с кровью, запекшейся на подбородке, он выглядел устрашающе.

- Да, вахмистр, я вроде в порядке. Так вы думаете, что нам не надо сражаться с его сородичами?

- А с чего вы взяли, что они тут есть?

- Ну, так не один же он сюда пришел? - недоуменно пробасил старшина. Он провел в армии всю жизнь, он не представлял, что в дальний поход кто-то может идти в одиночку. Но Больц предложил совсем другое объяснение.

- А если он просто живет здесь?

Как выяснилось, такая простая мысль старшине Бэсиеру в голову не приходила.

- Я думаю, старшина, что он жил здесь один или с семьей. В обитаемых землях их давно извели. Мало того, что люди не любят оказываться кормом, так и требуха этих чудовищ обладает магической силой. Наверное, что он забился подальше в дикие горы, подальше от людских глаз и караванных троп. И если я правильно понял бешеный дух этой твари, они друг друга не переносят. К счастью для людей. Я боюсь подумать, что было бы, если б они научились сбиваться организованные отряды. Но если мы с трудом справились с драчливым вспыльчивым самцом, который сам же нарушил черту, которую нам обозначил, то я не хочу сражаться с такой же самкой, защищающей своих детенышей...

- Вы предлагаете уходить? Даже не искупавшись?

- Да, уходить. И как можно скорее. Приводите в сознание рядовых, я гляну, нет ли кого в кустах, откуда выскочила эта тварь...

***

Покинув долину людоеда, люди удвоили и утроили осторожность, но, к счастью, больше не встречали подобных тварей. Шли по неизведанным местам. Если кто и бывал здесь - то только жители Степи, а они неохотно делились своими секретами. После боя с волосатым горным великаном разведчики были готовы к встрече с любым сказочным ужасом. А в сказках были и каменные тролли, и драконы, и хищные скалы...

Но дни шли за днями, а долины оставались пустынными. Но вот, пограничный хребет стал все больше и больше загибаться на закат, а листья в долинах уже окрасились красками осени.

И настал день, когда они увидели блеснувшую на горизонте полоску моря и черные громады южных Запоров – Волчьих Клыков, возвышающихся там, где воды реки встречались с морскими волнами...

Глава 3. Волчьи Клыки

Глава 3. Волчьи Клыки

Как утверждали сохранившиеся летописи, на самой заре истории Империи Народ Волка оказался единственным, кто всерьез сопротивлялся Императору.

Вожди Народа Волка сами собирали под свои знамена собственную Империю, и потому столкновение вышло непримиримым. Волки бились храбро, но удача была на стороне воинов, идущих в бой с кличем "Единый". И Народ Волка в течение жизни одного поколения встал на пороге полного уничтожения.

Тогда их бог-покровитель – Седой Волк – каким-то чудом вымолил у Единого дозволения увести остатки