коридор и сдавленным, совершенно чужим голосом объявила о своем переезде в отдельный номер. Ничего не желая обсуждать, она попросила меня помочь ей перенести ее вещи в новую комнату и, главное, прочесть на конференции доклад о нашем открытии, назначенный на завтра. Я просто обалдела – она так любила эту работу, она вложила в нее столько времени и изобретательности, а теперь посылала меня докладывать и срывать аплодисменты?

На мой вопрос, что произошло, она туманно пообещала посвятить меня в суть этого дела по дороге домой в Новосибирск.

– Какого дела? – попыталась уточнить я. – Куда вы убегали? Кого там встретили?

На меня посмотрели совершенно чужие глаза. Я дружила с Линой Викторовной почти десять лет, я много раз жила в ее доме – когда отчаивалась, когда разводилась, когда не было денег, когда она болела или когда ей было тоскливо и одиноко. Я знала, где какие таблетки лежат, я заранее знала, когда она может рассердиться, а когда рассмеяться, но я ничего не знала о той женщине, которая сейчас стояла передо мной, прижимая к груди свой новенький портативный компьютер – подарок от всех нас на день ее семидесятилетия.

Мы отперли дверь ее отдельного номера, и, пока я распаковывала и развешивала ее вещи, она поставила компьютер на стол, включила его и начала что-то писать с необыкновенной скоростью. Это было невероятно: Лина Викторовна страдала специфической заторможенностью при соединении слов во фразы. Иногда страдала до такой степени, что я писала за нее наши общие статьи. А сейчас она строчила на компьютере с такой скоростью, будто писала под чью-то диктовку – ее пальцы порхали над клавиатурой, как птицы. На экране стремительно возникали слова и выстраивались в бесконечные длинные строчки.

Я попыталась взглянуть на экран через ее плечо, но она почувствовала на затылке мое дыхание и сказала странно глухо, словно сквозь сон:

– Иди к себе, Лилька. И не забудь доложить завтра нашу работу.

Я открыла рот, чтобы возразить, но она повторила:

– Уходи и оставь меня с моим делом. – В ее голосе была такая несвойственная ей настойчивость, что мне не оставалось ничего другого, как послушаться и уйти.

Назавтра я заглянула к ней перед отъездом на конференцию – она сидела в той же позе, и ее пальцы так же стремительно порхали над клавиатурой. Меня она не заметила, и я вышла на цыпочках в коридор, обратив внимание на номер, стоявший в правом верхнем углу страницы – 23. Просто чудо! Обычно она после долгих дневных трудов могла выдавить из себя 2–3 корявых страницы, а тут сразу 23! Но мне некогда было в это вдумываться – я должна была готовиться к докладу, который я до вчерашнего дня не собиралась читать, а кроме того, под дверью меня поджидал красавчик Феликс, утверждавший, что едет на конференцию специально послушать мой доклад. И мы поехали вместе.

Вечером я, купив в китайском ресторане полный обед и термос чая, смело отправилась к Лине Викторовне. Она подняла глаза от компьютера и уставилась на меня, не узнавая.

– Я принесла вам обед из китайского ресторана и термос с чаем. Вы ведь уже два дня ничего не ели и не пили, – объявила я и стала раскладывать на круглом столике у окна картонные коробочки и пластиковые вилки.

Первым делом я налила чай из термоса в высокий картонный стакан, сунула ей в руку и приказала:

– Пейте!

Она послушно сделала первый глоток и, обнаружив, что умирает от жажды, залпом выпила все остальное.

– Вас, что, совершенно не интересует, как я доложила нашу работу? – обиженно спросила я, наблюдая, как она с удовольствием запивает чаем обед. Она вздрогнула и чуть не уронила стакан – какую работу?

– Конечно, меня это очень интересует, – напряженно промямлила она, притворяясь, что помнит, о чем идет речь.

Но я сразу раскусила ее притворство и пришла в ужас:

– Что с вами, Лина Викторовна? Вы все забыли?

Она оглядела комнату, словно что-то искала, и я догадалась, что она ищет способ от меня избавиться.

Она вытащила из-под компьютера смятую афишку какого-то фильма и протянула мне.

– Пойди, посмотри этот фильм, и тогда я тебе расскажу, о чем идет речь.

Я быстро пробежала глазами афишку и прочла по-английски: «My name was Sabina Spilrein.

– А вы при чем?

– Я же сказала – посмотри этот фильм, и только тогда ты поймешь то, что я смогу тебе рассказать.

Я всмотрелась в афишку и ахнула:

– Сеанс начинается через час!

– Так беги! С твоими ногами часа достаточно, чтобы успеть!

Она показала мне киноклуб „Форум“ на карте Нью-Йорка и хотела вытолкнуть за дверь, но я вспомнила, что пришла за оттисками нашей статьи. Я глянула на нее и не стала ей рассказывать, сколько человек обратилось ко мне с просьбой об оттисках, все равно эта новая Лина ничего бы не услышала. Я открыла шкаф, схватила пачку оттисков и выскочила из номера, не дожидаясь, пока она меня выпихнет. За дверью я столкнулась с Феликсом, который сделал вид, что просто проходил мимо, но я ни на секунду не усомнилась, что он меня подкарауливал.

Я показала ему афишку, и он, конечно, тут же изъявил страстное желание посмотреть этот фильм, тем более что он знал, кто такая Сабина Шпильрайн. Это была всеми забытая звезда психоанализа начала прошлого века, покрытый пылью чемоданчик которой с подлинными письмами от Зигмунда Фрейда и Карла Густава Юнга нашли недавно в каком-то подвале, где он пролежал семьдесят лет.

Фильм оказался очень бледным и малосодержательным, но киноклуб нас очаровал, и мы с Феликсом с наслаждением выпили там так много чашек дарового кофе с песочными печеньицами, что я потом всю ночь не могла уснуть. Наутро, не успела я принять душ и высушить волосы, как явился Феликс и предложил пойти завтракать в соседнюю итальянскую кафешку, а потом вместо конференции отправиться бродить по Манхэттену. Я было засомневалась, но вспомнила, что свой доклад я уже прочла, а грозного надзора Лины нет, чтобы ради нее слушать чужие. Кроме того, Феликс пожаловался, что тоже всю ночь не мог уснуть, но, отмахнувшись от упреков в адрес крепкого кофе, туманно намекнул на какую-то другую причину.

Я согласилась прогулять конференцию при условии, что он даст мне десять минут, чтобы привести себя в порядок.

– Ты и так в полном порядке… – запротестовал было он, но я легким толчком выпроводила его вон и стала наряжаться. У меня был подготовлен шикарный прикид специально для прогулок по Манхэттену,