нам рассказывала о нищей мафии в Москве, предупреждая, что если мы будем шататься по ночам одни, то можем тоже попасть в попрошайки, только нас увезут из Москвы в другой большой город, напичкают наркотиками, отрежут нам ноги или руки, и посадят попрошайничать, и нас никто никогда не найдет. Так что я знаю про профессиональных нищих, но я не думала, что в таком небольшом городке есть нищая мафия.

Конечно, можно попытаться что-то украсть. Деньги или еду хотя бы. Но я боюсь попасть в тюрьму. Таисья говорит, что за одну ворованную булочку можно сесть в тюрьму на два года. А за убийство – на три… Если будет хороший адвокат.

Так что я даже не буду пытаться воровать. А буду думать – чем еще я могу заработать?

Глава двадцатая

Я медленно брела по улицам. И меня уже некоторое время не оставляло ощущение, что за мной кто-то идет или следит. Может быть, я просто начинаю сходить с ума. Людям с больной психикой часто кажется, что за ними следят, это тоже говорит Таисья. Я так ей верю… Даже не знаю почему. Она всегда так уверенно всё говорит. А вдруг она всё это сама придумывает?

Я незаметно оглянулась. Очень странно одетый человек, пожилой, с палкой, шел за мной. Я остановилась у столба, обклеенного объявлениями, и снова оглянулась. Он тоже остановился. Темно-синяя куртка, явно не по сезону, очень теплая, с облезлым меховым воротником, широкие военные штаны, подпоясанные веревкой, свисавшей из-под куртки, яркий клетчатый шарф, рваный на краю, коричневая шляпа… Он понял, что я его заметила, и поспешил меня догнать. Но это было не так легко. Я побежала, он неожиданно прытко побежал за мной, совсем не ковыляя и не опираясь на палку, а взяв ее в руку. И догнал через два перекрестка.

– Подожди! – Он перегнал меня и встал передо мной. Я попыталась обойти его, но он бросил палку, расставил обе руки и поймал меня. От него плохо пахло. Я с большим трудом вырвалась, только потому что я маленького роста и могу выскользнуть оттуда, где высокий человек застрянет.

Я пустилась бежать в обратную сторону, но из подъезда двухэтажного дома вышла женщина с коляской и перегородила дорогу. Пока я замешкалась, подозрительный мужчина опять догнал меня и крепко взял за плечо.

– Да подожди ты!

Я взглянула ему в лицо. Он вовсе не такой старый, как мне сначала показался. Я плохо, с трудом определяю возраст. Может быть, ему лет пятьдесят, а может быть, семьдесят. Но точно не девяносто.

– Ты кто такая? Откуда?

Почему я должна ему что-то говорить? Я никому больше не верю.

– Послушай. Ты меня не бойся. Я вижу, что у тебя проблемы. Я хочу помочь.

– Почему?

– Что почему? – удивился он.

Я не стала объяснять. Главное, не вступать в разговоры с человеком, который хочет тебя обмануть. Я недавно забыла это замечательное правило и поплатилась. Это тоже уроки Таисьи. Какое это имеет отношение к географии? Не знаю. Просто Таисья очень много знает о мире и всегда хочет нам это рассказать. Если бы она знала, сколько раз за эти дни я ее вспоминала, она бы, наверное, удивилась.

– Хорошо. Давай сядем вот туда. – Он показал куда-то рукой. Там не было ни лавочки, ни парапета. Не выпуская моего плеча, как я ни вырывалась, он довел меня до забора у какого-то дома с заколоченными окнами, сел на старые плитки перед калиткой и притянул меня рядом. – Присаживайся.

Сама не знаю почему, я не убежала, хотя был такой момент, когда можно было, а села рядом с ним.

– Я шесть лет назад сделал большую глупость, – начал он с ходу, как будто продолжая какой-то разговор. – Женился. Во второй раз. Дети от меня отказались, обиделись за мать, мою первую жену, которая умерла восемь лет назад. Но я год жил как во сне, а потом встретил Инну и понял, что жизнь продолжается.

Я слушала внимательно, совершенно не понимая, зачем он мне всё это говорит. Наверное, заговаривает зубы. Я знала, что надо встать и уйти, но продолжала сидеть и слушать.

– Инна была ласковая, чудесная, пекла, готовила, вымыла весь дом, очень меня любила, совсем не думала о себе. И как-то так получилось, что я подарил ей свою квартиру. Не знаю. Не понимаю. То ли выпил лишнего, то ли так хотел ее отблагодарить. Она меня не заставляла, нет. Я сам. И через месяц мы поссорились, и она сказала, что больше меня не любит. Наговорила всякого… Я ушел, взял свои вещи и ушел. Паспорт только мой куда-то задевался. Я ушел к своему старому товарищу, он меня пустил. Пока я восстанавливал паспорт, Инна продала квартиру какой-то фирме, я жил на втором этаже, в нашем доме многие квартиры уже были выкуплены. И уехала. Я подал в суд, хотел доказать, что зря подарил квартиру, случайно, что-то со мной случилось, что мне негде жить. Но оказалось, что доказать это сложно. Я уже начал пить, паспорт восстанавливал слишком долго, пропускал суды… В общем, ничего не доказал. Дети меня пожалели, почти простили. Но жить к себе не взяли. Нет места, своих проблем хватает. Сказали – старый дурак, голову потерял, сам виноват. От товарища пришлось съехать, я присмотрел себе заброшенный дом, из одного пришлось уйти, приехали новые хозяева, я нашел другой. Вот, третий год живу как-то. Электричества там нет, зимой очень холодно, но зимой я в другом месте сплю, в подвале, у трубы. Иногда подработаю, разгружу что-нибудь. Сломался совсем. – Он постучал себя по груди. – Вот тут что-то сломалось. А работал инженером. Много что умел. Но теперь и забыл всё, и работать негде, завода нет больше. Да и как-то… Не хочу больше ничего. Знаешь, зачем всё это рассказываю?

Я помотала головой.

– А ты говорить умеешь?

– Да.

– А, ладно. А то я думаю, может, немая… Рассказываю, потому что вижу – сломаешься. Или сломают. Я тебя давно заметил, еще когда ты на автобус пыталась садиться. Что с домом-то? Есть где-то дом? Или – всё? Потерялась?

Я промолчала. Что ему сказать? Я ведь решила поехать домой. А я уверена, что у меня есть дом, что меня пустят, не выбросят с балкона?

– Ты зачем в Москву хотела поехать? Я видел. У тебя там есть кто-то? Родные?

Я кивнула.

– Расскажешь?

Я покачала головой.

– Ясно. Давай так. Ты мне скажи что-нибудь честно, что-нибудь одно. Что