Снова на помощь нам ударили горящие стрелы, на миг выхватив безобразное лицо императора. Испуганное лицо.

Найманы выстроились перед страшноликим в ряд, но их было слишком мало, чтобы встать на нашем пути стеной.

Ещё четыре колдуняки, и я доберусь до найманов. И порублю на котлеты для гриля! Но сначала отрублю Эрлику все его «пальцы»!

Пф-ф! — я еле успел отпрыгнуть. Из дымящейся трещины показалась уродливая голова ютпы, но с шипением спряталась. Вот ей горящая стрела пришлась не по вкусу, как и сияние.

А мой белый «заячий» свет всё разгорался. Похоже, сияние сообразило, что ситуация и в самом деле смертельно опасная. Ну, наконец-то!

Свет был безопасен для найманов, просто руки ярко светились во тьме. А вот перерождённые в демонов колдуны начали пятиться — невкусно.

Ничего, сейчас я вас ещё мечом построгаю. На оливье! К концу боя у нас и стол будет накрыт! Кто только решится жрать подобную гадость?

«Пальцы» Эрлика заколебались. Поняли, что на любую хитрую задницу у меня есть хрен с винтом? Замерли — Эрлику, что ли, молились?

Угроза белого света для демонов оказалась опасной и неожиданной — как люди они сопротивлялись мне успешнее. Но был ли для них путь назад, снова в человеческий облик?

Я оглянулся на Нишая. Он тоже замер, пытаясь перевести дыхание — напрыгались мы с ним знатно.

Айнур и Вигра, почти не уставшие, двинулись вперёд осторожными мелкими шагами. Они настороженно озирались — вдруг появится новая трещина?

— Вигра, назад! — крикнул я.

Айнур и сам сообразил, что Нишаю нужна передышка.

Мы сбились в кучу.

— Теперь будем: четверо на четверо, — предупредил я. — Вигра, бери на себя самого шустрого колдуна. Айнур — твой вон тот, жирный!

Колдуны угрюмо катали молнии, подсвечивая неровный ряд найманов, и молча зыркали друг на друга. Если они и совещались — то с самим Эрликом.

Император вышел из-под защиты воинов, и я разглядел его лицо. Бледное, несмотря на шрамы, взволнованное. Чего это он высунулся?

— Сдайся, Камай! — заорал вдруг страшноликий. — Отступи! Ты же видишь — сюда идёт сам Эрлик! Уже есть его образ и длань! Скоро он уничтожит вас всех!

— Ты же этого и хотел⁈ — наигранно удивился я, читая на обожжённом лице императора неподдельный страх.

— Сдавайся сам! — заорал Айнур. — Думаешь, что ты избран Эрликом и бессмертен? Может быть, повелитель преисподней присягнул тебе в верности, а урод? Зря тебя не сожрали драконы, самый хреновый из правителей!

Не ответить император не мог, и они с Айнуром начали оскорблять друг друга.

Накопилось у обоих. И надо сказать, что Айнур отлично овладел бранной лексикой, которую я принёс в этот мир.

— Чего император так испугался? — спросил я, наклонившись к уху Нишая. — Ведь он же и в самом деле был избран Эрликом?

— Не знаю, — устало выдохнул мастер чёрного слова. — Может, и избран — я же не проверял. А может быть, он тянет время, пока колдуны ищут оружие против твоего сияния. Брось меня, не давай им передышки, Кай! Я присоединюсь. Скоро.

Он устал и дышал с сипением, жадно хватая воздух.

— Так ведь и нам нужна передышка! — как мы ни тихарились, Вигра расслышал. — Как вы вообще здесь столько сражаетесь? У меня уже ломит руку до самой шеи от этих молний!

Нишай пожал плечами, отстегнул от пояса бурдючок с эликсиром и сунул ему, предупредив:

— Только один глоток. Это очень сильное средство, к нему привычку надо иметь.

— И мне, — шепнул я, протягивая руку.

Очень хотелось какого-нибудь сильного средства, но не осталось даже воды.

И тут сзади в протянутую ладонь ткнулся мокрый волчий нос, а следом — рукоять меча. Я узнал его на ощупь — это был меч Камая для правой руки!

Значит, Бурка не уронил его! Успел подхватить! Ай, да волк!

— Спасибо! — прошептал я.

Но нос уже исчез в темноте. Может, это был и не Бурка, а кто-то из его диких родичей? Подкрался к огненной стене и утащил упавший во время схватки с Шудуром клинок?

— И дикие здесь? — спросил я Вигру, вбрасывая «правый» меч в пустые ножны, отхлёбывая из бурдючка и передавая его Нишаю.

— И охотники, — отозвался он. — И те, что с дальних гор. И караванщики. И зайцы. И Шасти твоя — тоже.

Я огладил рукоять меча для правой руки, вспоминая рельеф. Дёрнулось сердце, и глухо застучало в ушах.

Оба меча Камая были теперь со мной. Надо бы радоваться, но…

— Пока они там ломают голову, чем тебе можно помочь, — продолжал Вигра, — мы решили чутка порубиться. Если Тенгри позволит, положим хоть одного слугу Эрлика.

— Вроде как будто светлее стало? — спросил Нишай, озираясь. — Чуешь?

Я кивнул.

Светлее стало не в плане рассеявшейся тьмы, а где-то у меня внутри — в сердце и в глазах. Я изменялся так, словно сам понемногу становился сияющим мечом. Двумя мечами.

Губы растянулись в усмешке — я ощутил, как сила вливается в мышцы, словно меня воткнули в розетку.

— Готов? — шепнул я Нишаю.

Он сделал последний глоток и отшвырнул бурдючок:

— Командуй, заяц!

— Ты не император! — орал в это время Айнур. — Ты ушлёпок! Катись в свой ад на х… боком!

Неужели я и это здесь говорил?..

— К бою! — мой крик перебил красноречие Айнура.

Я шагнул к колдунам, давая понять, что передышка закончилась.

Стрелопад же и не прекращался, распугивая тварей Эрлика, высовывающих носы из трещин в земле. Охотники делали, что могли — давали нам свободно передвигаться среди разломов.

— Остановись, Камай! — император вдруг вышел из-за спин найманов и поднял вверх обе руки. — Не слушай Айнура, приспешника мёртвого правителя Юри! Красный дракон не был тебе отцом! Ты мой сын! Ты — черный дракон по рождению! Давай заключим мир, пока не поздно! Эрлик здесь, и он скрепит клятву!..

— Да в гробу я тебя видел вместе с твоим Эрликом!

Нам оставался десяток шагов, и колдуны зашевелились. Молнии они успели накатать просто ужасающие — больше футбольного меча!

— Хорошо, поклоняйся своему Тенгри, пусть так! — выкрикнул император, раскидывая руки и призывая нас остановиться. Он здорово играл страх и отчаяние. — Ты выиграл! Давай