Шрифт:
Закладка:
– А мама? – спросила Мия с набитым ртом.
– Краем глаза я заметил, что кто-то ко мне приближается. Более красивой девушки я в жизни не видел – вы, кстати, очень похожи. Подошла и села рядом. На твое место. Словно мы уже знакомы.
С таким же лицом по вечерам Мия слушала сказки на ночь.
– И что дальше?
Бакстер улыбнулся, позволив каждой клеточке своего тела насладиться воспоминанием.
– Я растерялся и не знал, что сказать. София прекрасно видела, что я нервничаю. Она же наоборот… излучала уверенность. На ней был деловой костюм. Она лукаво улыбалась. Мало того, что твоя мама сама подкатила ко мне, так еще и заговорила первой, – ради пущего драматизма он сделал паузу.
– И что она сказала?
– Ухмыльнувшись – точно так же, как это любишь делать ты, – она сказала: «Послушала тут, как вы играете. По-моему, вы расстроены». И в эту же секунду я влюбился в нее.
Мия засмеялась, гордо взглянув на папу. Бакстер тоже засмеялся. Впрочем, фраза эта стала пророческой. После ее смерти он превратился в потерявшегося в жизни вдовца, который из последних сил старается стать образцовым отцом для нуждающейся в нем дочери.
Бакстер откинулся на спинку стула.
– Хоть я и нервничал в тот момент, дерзости мне тоже было не занимать. Я уже привык, что ко мне постоянно подходят поклонницы.
Облизав дочиста вилку, Мия положила ее на стол.
– Они автографы просили?
– Да. Но не мама. Она о нашей группе даже не слышала. У меня и раньше случались подружки то тут, то там… ничего серьезного. Я был женат на гитаре. Или просто еще не встретил свей единственной. Все изменилось в одну секунду. Если бы у меня в кармане было кольцо, я сразу встал бы на колено.
Какой же он был дурак, что не делился этими воспоминаниями с Мией раньше! И запрещал возвращаться мысленно к тем дням себе. Здорово, что сейчас он мог так свободно говорить о Софии и воспоминания не рвали душу на части.
– А что было потом? – спросила Мия.
Бакстер ущипнул себя за подбородок.
– Потом я настроил гитару. Мама оказалась права.
– А потом?
– Она попросила что-нибудь сыграть – у нее выдался тяжелый день.
– Что ты сыграл?
– Новую песню, над которой тогда работал. Ты ее знаешь. «Сожаление – это разбитое зеркало». Допев, я протянул маме руку и сказал: «Меня зовут Бакстер». Мы начали болтать, забыв обо всем на свете, и очень удивились, заметив, что солнце скрылось из виду, переместившись между теми двумя зданиями.
Настало время показать Мии, что он принес с собой в сумке. Расстегнув защелки рюкзака, Бакстер достал тот самый блокнот, положил его на стол и начал лихорадочно шуршать листами с каракулями.
– Потом твоя мама сказала, что ей пора идти, а я попросил номер ее телефона.
Бакстер открыл нужную страницу, на которой когда-то София написала свой номер, имя и оставила под цифрами след от помады. Мия с нетерпением потянулась к блокноту. Бакстер почувствовал необычайную легкость в душе, наблюдая за тем, как дочка провела пальчиками по следу от губной помады и написанным рукой ее матери словам.
В это мгновение он физически почувствовал присутствие Софии рядом и обрадовался этому ощущению.
– Я чувствую, что она сейчас рядом.
Мия кивнула. Подушечкой указательного пальца она обводила очертания, оставленные нижней губой Софии. Бакстер вдруг вспомнил вкус губ Софии, их первый поцелуй, который случился в Чарльстоне через два дня.
– А как мама оказалась здесь? Она же из Калифорнии родом. – Мия по-прежнему не отрывала глаз от блокнота, словно с его страниц на нее смотрела сама София.
– Я задал ей тот же вопрос. Что такая девушка, как она, забыла в Гринвилле? Единственная на весь город, кто говорил без акцента. Думаю, этим твоя мама меня и зацепила в первую очередь. Красавица-южанка. У нее была такая же кожа с оливковым отливом, как у тебя, и такие же глаза кофейного цвета. А еще она была… была воплощением всего, о чем я в жизни мечтал. Во мне она тоже нашла определенную экзотику. Софии нравился мой акцент, мои байкерские сапоги. – Он сдвинул солнцезащитные очки на кончик носа. – Не устояла перед обаянием южанина.
Мия картинно закатила глаза.
– София сказала мне, что родом с Западного побережья. Получается, чтобы добраться до Южной Каролины, она проехала всю страну. У нее только что закончилось совещание в Атланте с компанией, для которой она разрабатывала рекламу, и пора было ехать на следующую встречу в Шарлотт. Бывают же чудеса в этом мире!
Он ткнул себя большим пальцем в грудь.
– Представляешь, я тогда первый раз за два года посетил Гринвилл. Так случилось, что я приехал на день рождения твоей прабабушки. И так случилось, что пришел именно в это кафе, чтобы поработать над песней. В то же время твоя мама, которая оказалась в Гринвилле первый раз в жизни и которая даже никогда не пила кофе, зашла сюда, потому что проголодалась за рулем. Так случилось, что ей стало любопытно взглянуть на исторический центр города, и она решила после обеда выпить чашку чая с мятой. И по какой-то непонятной причине на вопрос баристы – за стойкой стояла точно такая же девушка, – хочет ли она чай навынос, София помотала головой и сказала, что посидит в кафе. В этот момент наши жизни изменились навсегда.
Бакстер улыбнулся, подумав, сколько счастья принесла им встреча.
– В результате сейчас ты сидишь за этим столом. Благодаря той встрече теперь мы есть друг у друга. А еще теперь у нас есть Арройо и Диего. Вообще-то, о том, что ее удочерили, София рассказала мне в день знакомства. Она хотела найти свою биологическую мать. Что ж, мы исполнили ее мечту. Мы наконец отыскали нашу семью, малыш. И если бы понадобилось пройти весь этот путь еще миллион раз, чтобы сейчас быть здесь рядом с тобой, я без раздумий согласился бы. Можешь не сомневаться. – Бакстер вытер слезы счастья. – Больше мне добавить нечего.
Он говорил о минувших днях, и сердце его больше не рвалось на части. Изменить прошлое никто не в силах. Жизнь преподала суровые уроки. Но дальнейшее зависело от того, чему они его научили. И сожаления – не лучший помощник, а и вправду всего лишь разбитое зеркало. Мии только
