вырезку из «Ерроуских новостей» под заголовком «Рабочие-британцы проучили гадину». Заметка кончалась словами: «Мистер Джозеф Гоулен в настоящее время назначен заведующим литейным и машинным цехом на военном заводе Миллингтона». Сим прочел это безучастно через свои узенькие очки, потом, с тем же деревянным лицом, взял со столика книгу. Но он не мог как следует понять Маркса.

С этих пор акции Джо сильно поднялись: он заслужил расположение хозяина и пользовался на заводе громадным авторитетом. Затем наступило то памятное утро понедельника, когда Стэнли приехал поздно, несколько расстроенный сообщением по телефону, что Клегг заболел и не может сегодня быть на заводе. Джо был уже в конторе – под предлогом, что ему вместе со Стэнли необходимо просмотреть контрольные ведомости.

Но Стэнли был сегодня сильно раздражен – такими припадками раздражительности у него сопровождалась всякая спешка. Можно было подумать, что на нем одном держатся громаднейшие предприятия. Он долго возился, расстегивая пальто и развязывая кашне, и наконец, сняв перчатки и повесив кашне, крикнул Фулеру, чтобы тот позвал ему Добби, кассира. Затем, пощупав боковой карман пальто, сделал жест досады:

– Ах, черт возьми, я забыл дома чеки! – Он обернулся к Джо и поерошил себе волосы: – Будьте так добры, садитесь в автомобиль и съездите за ними в «Хиллтоп». Попросите Лауру… то есть миссис Миллингтон, или кого-нибудь из горничных дать вам длинный конверт, который я, вероятно, оставил в столовой на столе, а может быть, в передней. Скорее бегите, пока Доддс не уехал.

Джо кинулся исполнять поручение. Он вышел из конторы во двор, где автомобиль Стэнли стоял наготове, с еще работавшим мотором. Джо объяснил шоферу Доддсу, в чем дело, и через мгновение они уже мчались в «Хиллтоп».

Утро было холодное, но прекрасное, в воздухе ощущалась бодрящая свежесть. Джо сидел рядом с Доддсом, и ветер от быстрой езды разрумянил ему щеки. В нем ширилось гордое сознание своих способностей, своего всевозраставшего значения в окружающем мире. Когда автомобиль приехал в «Хиллтоп», расположенный в двух милях от завода, и по полукруглой аллее подкатил к дому Миллингтонов – обширной вилле в новейшем вкусе, с площадкой для гольфа перед окнами, – он выпрыгнул, взбежал по ступеням и нажал кнопку звонка.

Открыла нарядная горничная. Он фамильярно улыбнулся ей – Джо не пренебрегал ничьим расположением.

– Я с завода, – объявил он. – Мне нужно видеть миссис Миллингтон.

Девушка проводила его в приемную, где он, стоя у жарко топившегося камина, настороженно ждал. Кресла здесь были глубокие, видно было, что сидеть в них очень удобно, но Джо счел более безопасным постоять. Ему понравилась эта комната – комфортабельная, оригинально убранная, с одной-единственной картиной на стене.

Джо решил, что картина «первоклассная». И он достаточно уже разбирался в таких вещах, чтоб оценить по достоинству старинную мебель.

Появилась Лаура. Она медленно сошла по ступенькам, холодная, элегантная, в голубовато-сером платье с белым воротником и манжетами. С отсутствующим видом она бросила на Джо беглый, ничего не выражавший взгляд и спросила:

– Что скажете?

При всей своей самоуверенности Джо смутился. Он бессвязно пробормотал:

– Я приехал за бумагами. Мистер Миллингтон забыл их на столе, где завтракал.

– Ах да. – Она стояла вполоборота, глядя на него с некоторым любопытством, и Джо покраснел до корней волос, не зная, что делать, и чувствуя, что его рассматривают.

Непривычное смущение, которое он проклинал, сослужило ему, однако, службу, так как Лаура вдруг слегка усмехнулась усмешкой скучающей женщины, уступившей минутному капризу.

– Я вас, кажется, где-то видела раньше? – спросила она.

– Я имел честь танцевать с вами однажды, миссис Миллингтон, – пролепетал Джо. – В клубе.

– Ах да. – Она кивнула головой. – Теперь вспоминаю.

Джо почтительно усмехнулся. Он даже оправился от смущения.

– Я-то, во всяком случае, не забыл этого, миссис Миллингтон. Такие вещи не забываются.

Лаура продолжала с некоторым интересом рассматривать его. Он и в самом деле был очень красив в новом синем костюме, кудрявый и темноглазый. Его красили и легкий румянец, и улыбка, открывавшая крепкие белые зубы.

– Стэнли как-то недавно говорил о вас, – сказала она, словно размышляя. – Вы идете в гору. – Она помолчала. – Вы тот молодой человек, дама которого в клубе устроила сцену? – Она усмехнулась своей холодной, немного насмешливой улыбкой. – Или я ошиблась?

Джо поспешно опустил глаза, чувствуя, что она видит его насквозь и потешается над ним.

– С тем все покончено, – сказал он отрывисто.

Она с минуту помолчала.

– Ну хорошо, пойду за бумагами. – Она направилась к двери, но по дороге обернулась все с тем же безразличным видом: – Не хотите ли чего-нибудь выпить?

– Я, собственно, не пью ничего, – сказал он. – Особенно по утрам. Видите ли, я решил выбиться в люди.

Как будто не слыша, она взяла графин с орехового столика для коктейля и смешала виски с содовой. Потом вышла из комнаты.

Джо еще не допил своего стакана, когда Лаура воротилась. Вручая ему бумаги, она заметила:

– Так, значит, вы хотите выйти в люди, а?

– Ну разумеется, миссис Миллингтон, – подтвердил он с почтительной готовностью.

Наступила пауза, во время которой Лаура со скучающим видом смотрела в огонь, а Джо молча рассматривал ее. Лаура не была красива. Лицо очень бледное, под глазами голубоватые тени, белки глаз нечистые. У нее были самые обыкновенные черные волосы, ничем не замечательная фигура – красивая, но не бросающаяся в глаза. Ноги ее не отличались стройностью, а бедра были несколько широки. Но Лаура была удивительно изящна – не просто элегантна в обычном смысле слова, а безукоризненно изящна. Одета она была с тонким вкусом, волосы и руки обличали тщательный уход. Все с тем же немым восхищением Джо отметил про себя изумительную опрятность Лауры и невольно подумал о том, какое у нее, должно быть, чудесное белье.

Однако виски было выпито, и у Джо не было предлога больше оставаться здесь. Он поставил стакан на камин и сказал:

– Ну, мне пора обратно на завод.

Лаура не отвечала. Отвела взгляд от огня и, снова усмехнувшись своей холодной, чуть-чуть иронической усмешкой, подала ему руку – равнодушно и уверенно. Джо пожал эту руку в высшей степени почтительно и вежливо, – у него руки были тоже холеные, – и через минуту вышел из дому и сел в автомобиль.

Он был как в чаду. Он не знал, не был уверен, но у него мелькнула дикая, фантастическая мысль, что он произвел впечатление на Лауру Миллингтон.

Это была как будто бредовая мысль, но чутье говорило ему, что это правда, и трепетный восторг обуревал его. Он отлично знал, что очень нравится женщинам. Стоило