ему появиться на улице, как он ловил на себе их восхищенные взгляды. Лаура ничем не выдала себя – ни словом, ни жестом, держала себя чрезвычайно чопорно и надменно; но Джо знал женщин. Он заметил нечто чересчур тщательно скрываемое, какую-то искорку, тлевшую в равнодушно-скучающем взгляде Лауры. И Джо, у которого не было ни стыда ни совести, уже мысленно облизывался. О, если только это правда!.. Ему всегда хотелось, чтобы в него влюбилась настоящая леди. Часто, бродя по Грэйнджер-стрит, в толпе простых смертных, он видел, как останавливался автомобиль и нарядно одетая надменная дама, торопливо пройдя по тротуару, входила в какой-нибудь дорогой магазин, оставляя за собой особенный, возбуждающий аромат и нестерпимое впечатление недоступности. В прежние времена Джо всегда раздражался, сжимал кулаки в карманах и, в гордом сознании своей мужской силы, клялся, что у него когда-нибудь будет вот такая именно женщина, настоящая леди. Будет, как бог свят! Конечно, и «девочки» с улицы имеют свою прелесть, но настоящая леди – совсем другое дело. И с этими мыслями, выпятив губы, он снова шел, увлекаемый толпой, проталкиваясь вперед, иногда останавливаясь у витрины, где выставлено было тонкое, как паутина, нарядное белье. Вот что они носят! И его воображение, отвернувшись от единственно доступного ему пока грубого бумажного белья, уносилось к будущему, когда он сможет удовлетворять свои желания во всей их полноте и разнообразии.

Все это вспоминалось Джо, пока он ехал на завод; он на месте не мог усидеть от радостного возбуждения. Он беспрестанно любовался собой в зеркале, укрепленном впереди автомобиля, и проводил рукой по блестящим вьющимся волосам. В конторе он передал Стэнли привезенные бумаги и, весь искрясь оживлением, отправился в литейный цех.

Но дни шли за днями – и ничего, ровно ничего не случилось, так что самодовольство Джо начало таять. Он ожидал от Лауры какого-нибудь знака, хоть слабого намека на интерес к нему, но Лаура вела себя так, словно ей было все равно, существует на свете Джо Гоулен или нет. Джо начинал думать, что ошибся. Он ходил угрюмый, злой, срывал свою злость на рабочих в литейном, и кончилось все это ночью разгула в компании крикливой незнакомой девки, которая стала ему окончательно противна, когда он увидел, какие грязные ногти у нее на ногах.

Прошло три месяца, и вот однажды, в морозный день в конце ноября, когда Джо совещался со Стэнли насчет каких-то поврежденных литейных форм, в контору бесшумно вошла Лаура. Она приехала в своем автомобиле за Стэнли, чтобы отвезти его в Тайнкасл. Серебристый лисий мех очень шел к ее бледному овальному лицу, – и сердце у Джо сильно екнуло.

Стэнли с легким неудовольствием поднял глаза от бумаг. В эту осень раздражительность Стэнли еще усилилась. Лицо у него было бледное, потное, осунувшееся.

«Я сильно переутомлен, – уверял он жалобным голосом. – Вы только подумайте, вот уже шесть недель Клегга нет в конторе». Действительно, старый мистер Клегг, разрешившись идеей о переходе завода на производство снарядов, слег в постель, словно его ослабевший организм не вынес этих родов, – и доктор говорил, что он пролежит долго, а может быть, и не встанет больше. Это сильно тревожило Стэнли. В последнее время Стэнли и сам немного раскис и любил плакаться на то, что полнеет, что все складывается для него неблагоприятно и он уже не может, как бывало, регулярно два раза в неделю играть в гольф. Тон у него в этих случаях бывал такой, как у человека, только что потерявшего запонку и обвиняющего в этом всех домашних.

– Я через минуту кончу, Лаура, – буркнул он. – Ты знакома с Гоуленом? Джо Гоулен. Не считая меня, это единственный человек здесь, который действительно работает.

Джо едва осмелился поднять глаза. Он пролепетал какую-то вежливую фразу, поскорее собрал бумаги и вышел из кабинета.

Стэнли зевнул и бросил перо.

– Я устал, Лаура, – сказал он. – Зверски устал. Слишком много джина выпито вчера вечером, я не выспался. Весь день сегодня я похож на мокрую курицу. Господи, как вспомню, каким я был молодцом!.. Мне недостает гольфа, вот что я тебе скажу. И нужно будет начать снова брать холодные души по утрам. Эх, если бы у меня было время снова встряхнуться! Надоела эта гонка! Деньги так и текут в карман, но на кой черт они мне! Клегг все еще в постели… Не могу я больше. Придется его перевести на пенсию и взять нового человека, нового директора завода.

– Разумеется, так и сделай, – согласилась Лаура.

Стэнли подавил зевок. Лицо его приняло брюзгливое выражение:

– Но ведь найти подходящего человека дьявольски трудно. Все на фронте, счастливцы! Придется дать объявление. В понедельник займусь этим.

Лаура погладила мех своими тонкими белыми пальцами, словно наслаждаясь сладострастным ощущением его шелковистой мягкости.

– Почему бы тебе не испытать этого субъекта, Гоулена? – заметила она лениво.

Стэнли оторопело уставился на нее.

– Гоулена? – воскликнул он с отрывистым смехом. – Джо Гоулен – директор моего завода! Вот и видно, как мало ты смыслишь в делах, дорогая. Гоулен еще недавно был простым рабочим. Это просто смешно!

– Да, пожалуй, – заметила она все так же равнодушно. – Я ведь ничего не смыслю в делах. – Она направилась к двери. Но Стэнли не пошел за ней.

– Должность Клегга черт знает какая ответственная. Директор должен всем ведать, когда меня здесь не бывает. Было бы идиотством думать, что Гоулен справится. – Он в нерешительности поскреб подбородок. – Но все же я не знаю… Он чертовски способный малый. Он мне всячески помогал эти три месяца. У рабочих он пользуется популярностью, умен, честен – словом, золото парень. Помнишь, как он открыл мне глаза на штуки этой свиньи Портерфилда? Черт возьми, Лаура, а ведь это неплохая идея!

Лаура посмотрела на свои крошечные часы в браслете, надетом поверх перчатки:

– Оставим в покое твою идею, Стэнли, нам, право же, пора ехать!

– Нет, ты послушай, Лаура. Я серьезно думаю, что это выход из положения. Как тебе известно, у нас война, а во время войны люди и выдвигаются. Пожалуй, испытать в этой должности Гоулена – не такая уж плохая мысль!

– Делай так, как считаешь нужным.

– Господи, Лаура, можно подумать, что я когда-нибудь поступал иначе! Нет, честное слово, мне это нравится! Не пригласить ли его как-нибудь к ужину и посмотреть, какое он произведет впечатление?

– Как хочешь. А теперь идем, иначе мы опоздаем.

Стэнли одно мгновение стоял, задумчиво наморщив лоб, затем надел котелок и взял пальто. Он прошел коридором вслед за Лаурой и, выйдя во двор, крикнул в