расстегнула ворот рубашки и обнажила шею. Бровь Халахэля вопросительно изогнулась.

– Пей, – велела Ромэйн. – Ты наша единственная надежда в этой борьбе.

– Скажи, когда я должен буду остановиться. – Он приблизился к ней и приобнял за талию. – Ты позволишь, моя леди?

Ромэйн кивнула и стиснула зубы, приготовившись к болезненному укусу, но все равно вздрогнула, когда клыки вонзились в кожу. Странно, но на этот раз боли она не почувствовала – сознание словно окутала невесомая дымка, ноги подкосились, Ромэйн обхватила демона за шею и устояла только потому, что он поддерживал ее.

Напившись, Халахэль отстранился, провел пальцами по ее щеке и сказал:

– Я выпустил свою ауру, чтобы тебе было не так больно.

– С-спасибо, – пробормотала Ромэйн, отчаянно пытаясь застегнуть рубашку.

– Я помогу.

Хэль ловко застегнул все пуговицы и отошел. Ромэйн обхватила себя руками и почувствовала, что мелко дрожит.

– Вернемся к костру, Фэй всех на уши поднимет если увидит, что нас нет.

Хэль пропустил ее вперед. Ромэйн медленно шла в сторону лагеря и думала о том, во что превратилась ее жизнь.

«Демоны. Лжеимператор. Монти в плену. Все это напоминает оживший кошмар, – подумала Ромэйн и невесело усмехнулась. – Нет, это не кошмар. Это моя новая реальность».

– Может, тебе помочь? Я бы мог донести тебя, – предложил Хэль.

– Только этого не хватало, – буркнула она и прибавила шагу.

За ее спиной Халахэль громко рассмеялся.

Они двигались вдоль кромки леса, стараясь не уходить далеко от покатого каменистого склона, ведущего к тонкой полоске белого песка. Ветер трепал волосы Халахэля, чайки громко кричали в небе, на губах оставалась принесенная ветром соль.

Хэль наблюдал за Ромэйн и невольно вспоминал вкус ее крови, многократно усиленный силой Тет. Ему стоило большого труда держать себя в руках и не ползать у нее в ногах, умоляя дать еще – за годы, проведенные в заточении, он ослаб и нуждался в демонической крови как никогда сильно.

Она начинала ему нравиться, эта девчонка со смешной прической. Светлые волосы немного отрасли, и она стала похожа на нескладного юнца, только-только выпорхнувшего из-под родительского крыла. Халахэль все чаще замечал, что ему искренне хочется защитить ее, помочь, сделать все, чтобы она победила в своей войне.

Прошло столько лет, а он все еще не поборол в себе щенячью преданность Тет.

Он был уверен, что Ромэйн не станет требовать от него того, что требовала бывшая возлюбленная. Девчонка не прикажет ему убивать невинных, не позволит купаться в их крови, запретит рвать на части беззащитных смертных. Тет это нравилось. Она наслаждалась насилием.

Нравилось ли это ему?

Тогда, много лет назад, он думал, что другого пути просто нет. Был уверен, что быть демоном значит уничтожать все на своем пути, вести за собой армию эмпуссий и ламий, наслаждаться страданиями людей и криками, полными отчаяния.

Что же изменилось с тех пор?

Он, Халахэль.

Оказавшись запертым в саркофаге наедине с собственными мыслями, он много размышлял о вечном, о том, зачем был создан и куда в итоге его привела дорога, залитая кровью. Он разочаровался во всем, возненавидел себя и тех, кого называл братьями, даже Тет. Больше всего он злился на нее – на женщину, которая так хотела силы, что пожертвовала собой.

Теперь ее сущность заперта в смертном теле и ее вряд ли можно извлечь.

В девчонке время от времени просыпается демоническая сущность – Халахэль чувствует ее и понятия не имеет к чему все это приведет. На его памяти никто и никогда не поглощал демонов, разве что, Эмпуса, но это часть ее природы.

Ромэйн обернулась и сказала что-то Барнишу. Мужчина закивал.

– Привал! – скомандовала Фэй, останавливаясь.

– Мы вышли на рассвете, верно? – Мирай посмотрел на стремительно темнеющее небо. – Сейчас, должно быть, полдень.

– Но солнце скрылось, – подытожила Фэй. – Да.

– Это все магия, – сказала Ромэйн.

– Они что, решили устроить здесь вечную ночь? – фыркнул Барниш.

– Да, – ответил Хэль. – Демоны Фаты слабеют при свете дня.

– Откуда тебе так много известно о них? – спросила Фэй.

– Я просто хорошо образован.

– Правда? А мне кажется…

– Прекратите, – устало попросила Ромэйн. – Мы все прекрасно знаем, что Хэль прав. Давайте просто поедим и пойдем дальше.

– Разведу костер, – буркнул Ливр и принялся собирать сухие ветки, валяющиеся на земле.

Хэль посмотрел на него и одна из веток вспыхнула.

– Какого черта?!

Ромэйн посмотрела на Хэля и покачала головой. Тот пожал плечами и улыбнулся. Он, в конце концов, демон, а не создание из чистой энергии, призванное Матерью оберегать людей.

– Хэль, помоги мне подстрелить пару чаек, – попросила Ромэйн и начала спускаться по склону.

– Мне пойти с вами? – спросила Фэй.

– Нет! – отмахнулась Ромэйн.

Заинтересованный, Халахэль грациозно спустился по камням и остановился, увязнув в песке по щиколотку. Ромэйн стояла напротив, уперев руки в бока.

– Зачем ты это сделал?

– Он ведь хотел развести костер. Я помог ему добыть огонь.

– Это безответственно. Они начнут подозревать, что ты…

– Кто? – Хэль безразлично пожал плечами. – Думаешь, они все еще не догадываются?

– Надеюсь, что нет! Иначе кто-нибудь из них перережет тебе горло.

– Ваш остроухий грабитель-неудачник уже пытался выяснить кто я, – сказал Хэль, – но ушел ни с чем.

– Райордан? – Ромэйн насторожилась. – Он что-то подозревает?

– Он видел часть моей истинной формы в ту ночь, когда пришел украсть камень.

– Замечательно. – Ромэйн всплеснула руками. – И что ты собираешься делать?

– Если хочешь, я столкну его с горы, пока никто не видит.

– Не смешно!

Ромэйн сняла с плеча лук и наложила стрелу. Тетива зазвенела, пролетавшая над их головами чайка рухнула на песок.

– Хороший выстрел, – похвалил Хэль.

– Не заговаривай мне зубы, – попросила Ромэйн, передавая ему птицу. – Прекрати настраивать против себя членов нашего отряда.