который состоял при нем и в качестве астролога. Во время приготовлений к коронации — рассказывает один летописец — этот астролог советовал королю отложить торжество, так как звезды предвещают недоброе. Король поблагодарил, но отклонил совет астролога, сказав, что надеется больше на Бога, чем на звезды. А между тем предсказание сбылось: царствование Дуартэ длилось только пять лет и было несчастливое. Не угодив звездам, король решил угодить Богу притеснением иноверцев: он издал ряд декретов, имевших целью отделить евреев от христиан и чувствительно задевавших экономические интересы еврейства. Свобода торговли была ограничена в такой степени, что против этого протестовала еврейская община Лиссабона. Дальнейшим репрессиям положила конец перемена царствования. После десятилетнего регентства вступил в управление сын Дуартэ, Альфонс V (1447-1481), о котором евреи сохранили добрую память. Правда, сохранился свод ограничительных законов о евреях, носящий имя этого короля (Ordenapoens do Alfonso V), но то были законы, изданные его предшественниками и собранные юристами в качестве руководства, которым меньше всего пользовался сам Альфонс V. При нем евреям не мешали жить вне «юдарий» в городах, показываться на улицах без отличительного знака и даже в богатых костюмах, занимать публичные должности по финансовой части и вести широкую торговлю — то есть нарушать бумажную конституцию «Ордонансов». Это возбудило ропот клерикалов и христианских купцов, и в Лиссабоне был устроен обычный погром (1449). Организаторы его пустили вперед толпу буйных школяров, которые напали на евреев на городском рынке. Начальник города (corregedor) велел схватить и публично высечь юных буянов. Тогда раздраженная толпа двинулась к еврейскому кварталу и, преодолев вооруженное сопротивление его обитателей, стала убивать их и грабить. Государственный секретарь сообщил королю, находившемуся тогда в Эворе, о событиях в столице и просил его приехать для успокоения народа. Альфонс вернулся, когда усилиями местных властей беспорядки уже были прекращены, но его приказ о примерном наказании погромщиков снова вызвал волнение. Поднялось восстание против короля, которое было подавлено военной силой.

Консервативное большинство депутатов в «кортесах» часто предъявляло Альфонсу V свои решения, требуя суровых мер против евреев. Кортесы в Сантареме (1451) жаловались на то, что евреи носят одежду из шелковой ткани и ездят верхом на мулах в воскресные дни, пользуясь услугами погонщиков-христиан (1455). Кортесы в Коимбре (1473) постановили отстранить евреев от аренды церковных имений, не продавать им земли для постройки синагог, не позволять раввинскому суду разбирать имущественные споры между евреями и христианами, хотя бы последний сам обратился к еврейскому судье. Альфонс мало считался со всеми этими решениями, продиктованными сословной и религиозной ненавистью. Интересы государства в целом он ставил выше вожделения отдельных сословий и поэтому привлекал на государственную службу даровитых людей из высшего еврейского общества. Близки ко двору были члены знатной семьи Ибн-Яхия, которая издавна выдвигала талантливых деятелей на различных поприщах. С одним из них, своим «мудрым евреем» Иосифом ибн-Яхия, Альфонс часто беседовал об общественных вопросах. Между прочим, король упрекал Иосифа за то, что он не предостерегает евреев против страсти к богатству и особенно к роскоши в одежде, которая возбуждает зависть христиан и внушает им мысль, что евреи живут на легко нажитые, «награбленные» деньги. «Я, впрочем, — добавил король, — не жду твоего ответа, ибо знаю, что только смерть или беда исправят вас, и тогда будете сожалеть о своих делах». Этот упрек, отмеченный современным хронистом, характеризует один из пороков состоятельных классов, на который указывали и еврейские писатели той эпохи.

При дворе Альфонса V занимал видное место один из крупнейших общественных и литературных деятелей сефардского еврейства, имя которого связано с роковыми событиями той эпохи: дон Исаак Абраванель (1437-1508). История семьи Абраванель символизирует историю столетия, которое началось севильской резней 1391 года и кончилось изгнанием 1492 года. Севилья была родиной этой семьи. Там пережил первую катастрофу дед Исаака, сановник-меценат Самуил Абраванель, который под ножом фанатиков вынужден был принять крещение под именем Иоанн де Севилья (§ 37), а затем бежал в Лиссабон и вернулся в иудейство. Его сын, Иуда Абраванель, сделался финансовым агентом при португальском дворе и передал этот пост своему сыну Исааку, который, впрочем, достоин был лучшей доли, чем должность придворного финансиста. Обладая большими знаниями в области теологии, философии и естественных наук, Исаак Абраванель в юности приступил к той литературной деятельности, которую широко развернул только на закате жизни, но между началом и концом этой духовной деятельности прошла полоса светской жизни в кругу высшего лиссабонского общества. Назначенный государственным казначеем при Альфонсе V, Абраванель сблизился со многими сановниками и был другом герцога де Браганца, родственника короля. Он сам впоследствии, после постигших его несчастий, рассказывал об этих годах своей жизни (около 1465-1481): «Спокойно жил я в своем, доме, полном сокровищами предков, в славном городе Лиссабоне, матери городов португальских. Бог благословил меня богатством, почетом и всеми радостями человеческой жизни. Мой дом был сборным местом для ученых, там судили и рядили о книгах и писателях, об изящном вкусе, о знаниях и страхе Божием. Я работал успешно во дворце короля дона Альфонса, правителя справедливого, при котором евреи жили вольно и безопасно». Но личное благополучие Абраванеля кончилось со смертью Альфонса V. Новый король Иоанн II (1481-1495), жестокий деспот, обвинил герцога де Браганца в заговоре и изменнических сношениях с кастильскими правителями. Герцог был казнен, и та же участь грозила его родным и друзьям, которых считали участниками заговора. Все они бежали из Лиссабона. В числе бежавших был и Исаак Абраванель, предупрежденный друзьями об опасности в тот момент, когда он отправлялся в резиденцию короля по его приглашению. Он тайно перешел португальскую границу и прибыл в Кастилию. Бегство Абраванеля еще усилило подозрения короля против него, за беглецом была послана погоня, но поймать его не удалось. Иоанн II конфисковал все его имущество. В 1483 году Абраванель поселился в Толедо, и здесь ему пришлось пережить последний акт трагедии испанского еврейства.

§ 54. Закат духовной культуры в Испании

Тревожная эпоха гонений на иудаизм в Испании наложила свою печать на еврейскую литературу. Стремление к духовной самообороне составляет ее характерную черту. Отгородить иудаизм, как религиозное или философское миросозерцание, от всяких иных учений и установить его превосходство над ними — вот цель, воодушевлявшая еврейских мыслителей в эпоху, когда весь мир объявил смертельную войну «иудейскому неверию». Доказать несостоятельность христианских догм казалось наиболее важным делом в эпоху насильственных крещений, когда нетвердые умы могли увлечься этими догмами и из невольных христиан превратиться в добровольных. Религиозная апология и полемика занимают видное место