посредников, лечиться у евреев-врачей и вообще иметь всякие деловые сношения с евреями. Больше, чем папские буллы, подействовали на испанских правителей тяжелые экономические последствия, вызванные многолетним террором монахов и массовой эмиграцией евреев. Арагонская королева-регентша Мария приняла меры для сокращения эмиграции и всяческими льготами старалась удержать евреев в стране.

Особенно резкий поворот произошел в Кастилии, откуда раньше пошла по всей Испании клерикальная зараза. Регентство, вдохновляемое набожной королевой и епископом-ренегатом, было упразднено после смерти королевы Каталины. В управление государством формально вступил король Иоанн II (1418-1454), а фактически — его главный министр, либеральный Альваро де Луна. Новое правительство обратило внимание на печальные результаты эпохи церковного террора: разорение многих городов, упадок тех отраслей промышленности, которые находились в руках гонимых евреев и мавров, запутанность государственных финансов, которые раньше поддерживались изобретательностью еврейских податных откупщиков и банкиров. Для устранения этих последствий кастильское правительство решило восстановить внутренний мир в государстве. Оно вернуло евреям их прежние права, привлекло некоторых предприимчивых капиталистов из их среды к участию в откупе государственных доходов и дало еврейским общинам возможность упрочить свое самоуправление. Возобновилась та реставрация, которая была прервана при Генрихе III и Меире Алгуадесе разрушительной силой клерикализма.

Значительное влияние при кастильском дворе приобрел общественный деятель Авраам Бенвенисте, который в качестве официального посредника между еврейскими общинами и правительством носил звание «раввина королевского двора» (Rabi de la corte). Бенвенисте предстояла трудная задача: он должен был восстановить общинный строй, пришедший в упадок вследствие целого ряда погромов и массовых крещений. Во многих местах не хватало даже синагог для богослужения, так как во время террора многие синагоги были превращены в церкви. Общественная дисциплина исчезла, семейные и религиозно-нравственные устои расшатались, всюду господствовали произвол и распущенность. Люди, накопившие большие богатства, жили в свое удовольствие и предавались роскоши, возбуждая зависть христиан; масса же бедствовала и коснела в невежестве. Школы пустовали, юношество не получало надлежащего воспитания и деморализовалось, размножились доносчики и люди темных профессий. Все это побудило Авраама Бенвенисте созвать, с разрешения короля, съезд раввинов и старшин в Вальядолиде (1432). На этом съезде был выработан подробный устав («Tecana» или «Escama» на еврейско-испанском языке) об устройстве еврейских общин в Кастилии. В основе вальядолидского устава лежали, по-видимому, прежние уставы отдельных общин, но они были дополнены новыми постановлениями и введены в общую конституцию кастильских «кагалов»[49]. Здесь главное внимание обращено на те стороны внутренней жизни, которые пострадали от общественной разрухи. Установлены строгие наказания для состоятельных людей, которые уклоняются от платежа государственных и общинных податей, прибегая к разным хитростям или к покровительству христианских властей, от чего тяжесть налогов падает на бедных членов общины. Были усилены судебные кары для доносчиков, тех «malšinim» или шантажистов, которые еще в прежние века причиняли много горя общинам, а теперь являлись особенно опасными ввиду ухудшившихся отношений между евреями и христианами. Таких зловредных людей кагально-раввинский суд, по новому уставу, имеет право приговаривать к денежному штрафу, тюрьме или телесному наказанию; доносчик, уличенный в третий раз, может быть присужден к смертной казни верховным судьей, «раввином королевского двора», но приговор должен быть утвержден королем. Для ограждения добрых нравов и смягчения неприязни со стороны окружающего населения устав запрещает женщинам слишком наряжаться. «Пусть евреи и еврейки не забывают, что они находятся в голусе и живут не на своей земле!» В главе о школьном обучении говорится, что община из 15 семейств обязана содержать учителя для начального образования, а община из сорока семейств должна содержать среднюю школу для изучения Талмуда; в больших общинах должны существовать высшие «иешивы». Подробно определены права и обязанности раввинов, «даянов» и различных чинов кагальной управы, избираемых общиной. Вальядолидский съезд признал свой устав обязательным для всех кастильских общин на десятилетний срок, по истечении которого он может быть пересмотрен новым съездом.

Клерикальная партия с беспокойством смотрела на улучшение отношений правительства к евреям и на реставрацию общин. Сыновья Павла Бургосского, из которых Альфонс де Картагена унаследовал сан епископа в Бургосе, мечтали о возвращении к тем временам, когда монахи-проповедники загоняли тысячи евреев в лоно церкви. Их очень огорчила булла папы Евгения IV от 1435 года, которой запрещалось миссионерам возбуждать христианскую массу против евреев. Участвуя в качестве делегата от Кастилии в великом Базельском соборе, Альфонс возбудил там еврейский вопрос и успел убедить папу в том, что Испании снова грозит опасность от усиливающегося влияния евреев. Тогда папа, с одобрения собора, издал буллу (1442), в которой отменил льготы Мартина V и свои собственные и дал духовенству самые широкие полномочия в его миссионерской деятельности, обязав его строго следить за соблюдением всех церковных канонов. Обновленные репрессии, имевшие целью прекратить всякое общение между христианами и иноверцами, распространялись также на мавров, что вызвало большое возбуждение в Кастилии. Новое вторжение церкви грозило расстройством наладившейся после кризиса хозяйственной жизни, в которой евреи и мавры были наиболее активными двигателями.

Это случилось после отставки кастильского либерального канцлера Альваро де Луна, которого клерикалам удалось устранить от власти. Но вскоре наступившая в управлении разруха заставила короля Иоанна снова призвать к власти энергичного канцлера. Реакционные попытки потерпели крушение. Еврейские общины, вероятно при содействии Авраама Бенвенисте, добились королевского декрета (апрель 1443), которым папская булла была разъяснена так, что от нее очень мало осталось. В декрете объявлялось, что булла отнюдь не ставит евреев и мавров вне закона и не запрещает им заниматься при участии христиан торговлей и ремеслами (перечислены дозволенные ремесла: портняжное, сапожное, ткацкое, горшечное, столярное и др.), ибо эти профессии не принадлежат к числу общественных должностей, дающих иноверцам власть над служащими христианами. Обеспечив таким образом экономические права иноверцев, декрет делает уступки в области бытовой: еврейские кварталы в городах должны существовать, а где их нет — нужно отвести евреям особые улицы для жительства; закон о еврейской одежде или особом на ней знаке остается в силе; запрещение христианам лечиться у врачей-иноверцев тоже сохраняет силу там, где есть возможность обойтись без их услуг, но при известных предосторожностях (если лекарство приготовляется христианином) и это не возбраняется. Городским советам, стеснявшим евреев в правах, Иоанн II напомнил, что иноверцы состоят под королевской опекой и что нарушение их личной или имущественной безопасности будет строго караться.

Так боролся созидательный государственный разум с разрушительным фанатизмом церкви, но страсти в политике оказывались сильнее здравого смысла. Юдофобия в христианских массах Испании питалась в ту эпоху не столько ненавистью к правоверному еврейству, сколько страхом перед теми многочисленными «новохристианами» из евреев, которых сами же клерикалы загнали в лоно