– Король не допустит войны, – упрямо мотнула я головой. – А подводники не так глупы, чтобы идти против нориуса.

– А если они идут не против, а за?.. – начала Кали, искоса поглядывая на меня.

В моих руках появляются сорванные с кустарника зеленые листики. Я растираю их между пальцев, ощущая приятный кислый аромат свежей зелени.

– Я потеряла ариус, – ответила я негромко. – Так что теперь для всех стала бесполезной. По словам Томара, еще не скоро белая тьма вернется ко мне. Вот будет сюрприз для русалок, а? – я горько улыбнулась, хотя самой было больно от одной мысли об этом. Лишиться ариуса оказалось все равно что лишиться руки, я и не подозревала, что мне станет настолько одиноко. Только тепло слияния напоминало, что я не одна.

Сестра странно отреагировала на мои слова. Она резко остановилась, огляделась по сторонам, взглядом вынуждая Владиса замереть, а после крепко обняла меня и прошептала на ухо:

– Будь осторожна, Сэлли. Может, я и не самая лучшая сестра в мире, но умею чувствовать опасность. И тебе стоит поостеречься. Я знаю, сейчас серые мышки короля снуют по коридорам дворца и закоулкам столицы, выискивая предателей, да только ничего серьезного они не найдут. Я боюсь, что наш дедушка задумал нечто страшное. И ты нужна ему, понимаешь? Скажи об этом королю, иначе… – она захрипела, теряя голос и от страха боясь договорить. Ее последние слова были на грани шепота, и в них звучал затаенный ужас: – Иначе скоро у нас не будет короля.

* * *

Впервые с того ужасного разговора в оранжерее я должна была встретиться с королем. Наш первый совместный ужин с Артаном и Никлосом за очень долгое время. Теперь я совсем свыклась со своей новой ролью. Мне все проще удается командовать слугами, легче отшивать непрошеных «дружелюбных» аристократов, носить роскошные платья и стильные костюмы. Несмотря на болезнь, я много читала книг по этикету, вспоминала основы геральдики, консультировалась у более образованных невест: какие порядки есть в столице, какой род занимает более высокое место в условном табеле о рангах.

Так что сейчас, освоившись и вновь встав на ноги, я чувствовала себя великолепно. Прошлая ночь отдавала сладким привкусом на губах и странной легкостью в области живота и груди. Отсутствие ариуса воспринималось как потеря, но ее сглаживало постоянное присутствие у самого сердца Артана. Стоило только подумать о нем, и становилось легче дышать, думать и чувствовать. Такая волшебная щекотка, будто на нос и щеки падают мягчайшие пушинки, а сквозь них светит солнышко, и ты постоянно щуришься и не можешь удержать смех.

Вот и сейчас, покрутившись у зеркала в новом золотисто-черном костюме, пробуя скользящую подошву красивых тапочек с острыми носами, я подмигнула сама себе, настраиваясь на хороший вечер. Слова сестры нет-нет да всплывали в голове, и я знала, что обязательно предупрежу Ника о ее опасениях, но что-то подсказывало – он не поверит. Ему нужны весомые улики, а не страхи молодой невесты. Скорее всего, он скажет, что это лишь фантазии, и потом, Брошин действительно хотел, чтобы я стала частью его дома.

Но сейчас дед поуспокоился. Не появляется во дворце и как будто ничего не замышляет.

По крайне мере, мне искренне хотелось в это верить.

* * *

Так получилось, что мы с Артаном одновременно подошли к дверям обеденной комнаты короля. Я отпустила Владиса, наказав зайти через пару часов, и как только осталась с маршалом наедине, бросилась в его объятия, целуя его и с наслаждением вдыхая родной запах.

– Я так соскучилась! – прошептала я, прижимаясь к его груди, пока он зарылся носом в мои волосы. – Клянусь, еще одно официальное приветствие на дистанции «дядя моей подруги», и я взвою!

– Тише-тише, солнышко, не надо выть, все образуется, – засмеялся он, целуя меня в лоб. Он поднял мое лицо за подбородок, и его голубые глаза блестели в темноте от радости. – Мы обязательно будем вместе. Не через десять лет, и не через пять. А намного раньше. Я сделаю все, чтобы это случилось в этом году, – внезапно посерьезнев, объявил он, водя указательным пальцем по моим щекам. – Так что не вешаем нос!

А я пропускаю слова мимо ушей и вновь тянусь к нему. Его губы почему-то соленые, как море, но такие притягательные. За ними следуют более крепкие объятия. Руки его спускаются ниже моей талии. А мои наоборот – зарываются в его золотистые волосы, колючие, будто перекати-поле. И никак не остановиться. Никак не прерваться, ведь так сладко, слаще, чем пробуждение утром…

– Голубки, я, конечно, понимаю, любовь не спрашивает, где и как, но все-таки имейте совесть! Ваш король не ел с самого утра, перед ним блюда с аппетитной курочкой в кисло-сладком соусе и жареной бараниной, а поесть никак – вас дожидаюсь! – раздается насмешливый голос, и, обернувшись, мы натыкаемся на лукавый с прищуром взгляд короля.

Мне почти совестно, и я старательно вытираю губы, а вот Артан, наоборот, сильнее прижимает меня к себе, и я чувствую, с какой укоризной он смотрит на Ника. Только сочный запах ужина заставляет нас разомкнуть объятия, и мы идем за королем в комнату и садимся за стол, заставленный тарелочками, вазочками, бокалами и чашечками. Аромат курицы с молодой картошечкой и зеленью надолго отбил желание разговаривать, и поэтому только стук приборов нарушал тишину, да единственный тост в начале ужина: «За нас!»

Чуть позже я собрала грязную посуду и отнесла на свободный столик у окна, пока Артан разливал по бокалам вино, а Никлос раскладывал карты. Тасуя колоду, он задумчиво смотрел на мокрое темное окно, за которым скрывался лабиринт. Казалось, будто он сам застрял среди ветвистых колючих деревьев, не в силах найти выход.

– Томар сказал, что произошло, – начал он после первой карточной пересменки. Артан искоса глянул на меня, словно чувствуя за собой вину в случившемся.

– Вот так я стала бесполезной и беззащитной. Осталось донести эти вести до подводников, и они угомонятся, верно?

– Все зашло слишком далеко. Они вынесли конфликт за пределы отношений двух стран, и теперь весь мир начинает делиться на стороны, решая, кто сильнее, – хмуро ответил Никлос, выкладывая козырь на стол и делая приличный глоток вина. – И они не отступятся, пока сами не поверят, что ты больше не обладаешь силой белокрылой.

– Это ведь временное ослабление, разве нет? –