Сэла, потеряв голову от страха, закричала на одной высокой русалочьей ноте, но это длилось всего миг. Кровь брызнула во все стороны, окрасив воду в красный цвет. Шелки деловито разделали тело на множество кусочков, а после совершенно естественным образом принялись его есть. Их пасти раскрывались широко и мощно, почти под углом в 180 градусов. Они ели жадно, но щедро делились с новенькими утопленницами, которые входили в комнату с ведрами воды и тряпками, чтобы убрать следы бойни.

Их друг стоял в тени, и каждая утопленница нет-нет да косилась на него, демонстративно глотая кусочки, и видела его довольную улыбку.

* * *

Колокола радостно трезвонили на обновленной площади. Толпы людей праздновали восстановление города и с помпой встречали первый свадебный кортеж. Столица Клэрия утопала в белоснежных цветах, в небо запускали белых и черных голубей. Повсюду белые ленты на плечах, люди скандировали женское имя, жадно вглядываясь через невысокие ограждения в пару лошадей. Их притягивало лицо счастливой невесты. Девушка светилась белым – ариус разлетался во все стороны сотней тонких вспышек, и каждого, кого он коснулся, будто окунули в воду свежести и силы.

«Как заново родился! Я словно побывал на небесах! Все болячки сошли на нет! О, да она настоящая святая! Как святая Клэрия! Да здравствует святая Селеста! Вы видели, видели? Она мне улыбнулась!» – слышались восторженные возгласы горожан. А в глубине, подальше от сверкающих главных улиц, перешептывались: «И почему Артан? Он, хоть и маршал, но ничем нам не помог, когда полезли морские гады! Да даже Акрош сделал больше, чем он! Белокрылой было бы лучше с королем! Из них вышла бы идеальная пара! Да они разом заткнули бы всех недовольных и моря под себя подмяли бы!»

Разное шептали и скандировали на улицах. А серые фигуры, как мыши, слонялись по кабакам и закоулкам да записывали: что, как и почему говорят, а потом относили господину с холодными серыми глазами и блестящей медной медалью на груди. Новый канцлер не чета предыдущему – землю носом рыл, выискивая недовольных. Особенно он начал выслуживаться, когда стало известно о пропаже Сэлавелии. Никто не слышал, никто не ведал, как русалка смогла исчезнуть из самого охраняемого здания во всем королевстве.

Но ничего. И в этом канцлер Богарт разберется. Немного поднатореет, пообживется в новой роли. Будет. Все будет! А пока он и сам готовится к свадьбе, хоть его невестушка и плачет по ночам, не веря в то, за кого ей придется выйти замуж. Да что там говорить – глупенькая, не ведает своего счастья!

А колокола все трезвонят и трезвонят, раздражая и без того раздраженного короля, запершегося в своем кабинете с полупустой бутылкой коньяка. Скоро лететь в храм, класть руки на головы новобрачных, говорить напутственные слова, одобряя этот брак. А ему волком выть хочется! Больно – так больно терять обоих… И он пьет, изо всех сил оттягивая роковой момент, хотя часы упрямо показывают – почти полдень, пора идти.

Не знает он, что скоро и эта боль отступит перед более ярким чувством. На него надвигался ненасытный, зверский голод. Начало было уже положено. В полночь при свете полной луны, девушкой, что бежала изо всех сил вглубь леса, в страхе оглядываясь и до последнего не веря в то, кем оказался ее защитник.

Она подвернула ногу, упала, громко ойкнув, а когда запрокинула голову, увидела вокруг себя закутанные в красные одеяния фигуры с масками из мертвых животных на лицах. Кирнан застонала на тонкой, дикой ноте, почти теряя рассудок, когда ее схватили за руки и за ноги, подняли над собой, и, не обращая внимания на отчаянные крики девушки, потащили обратно на освещенную красным поляну.

Там ее уже ожидал жертвенный стол с колышками, к которым привязали извивающееся тело. От количества морвиусов рябило в глазах, но вот из-за почтительно расступившихся фигур вышел вперед высокий мужчина в черном. Его маска как из масла сделанная, с длинным загнутым книзу клювом и треугольными прорезями для глаз, которые с пылкой яростью взирали на пытающуюся освободиться девицу.

– Пожалуйста, нет! – запричитала она, с мольбой глядя на предавшего ее друга, когда он подошел к ней и положил руку на ее горячий лоб. – Я же все сделала, как вы просили! За что? Я никому ничего не скажу, прошу вас! Нет!

– Тише, милая, – бархатный голос обволакивал и погружал бывшую невесту в транс. – Не сопротивляйся, все идет так, как и было спланировано. Это твой путь, твоя судьба. И разве не прекрасна она? Тебя будут помнить, как отворившую первую дверь. Мы все любим тебя. Твоя жертва не будет напрасной. Мы благодарны тебе за все! – с нежной теплотой говорил он, и она улыбнулась, погружаясь в сладкую негу. Он коснулся ее между ног, и Кирнан прерывисто застонала, изогнувшись ему навстречу.

– Умничка, ты такая молодец, – нахваливал он, свободной рукой поднося к ее носу пахучую жидкость, пока девушка плыла по волнам наслаждения. Она не видела, как к предводителю морвиусов подошла молчаливая Флакса и протянула ему заостренный черный кинжал с непроницаемым стеклянным лезвием, в котором клубилась тьма.

Кирнан легонько вздохнула, когда почувствовала, как вспарывается одежда острым ножом. И не открыла глаз, когда отовсюду послышались голоса:

– Морвиус-нориус-ариус! – Шепот перешел в полушепот, а потом в негромкий речитатив, а после в легкие возгласы и, наконец, в громкое пение. Ее глаза раскрылись, только когда нож по рукоятку вошел в грудь, и из ее рта вылетели крупные капли крови.

Она непонимающе уставилась на знакомое лицо под маской, но не смогла и имени произнести – тьма окутала сознание девицы, и душа ее выскользнула из тела, покидая мир живых. Ей не суждено узнать, что именно собирались сделать с ее сердцем морвиусы.

Часы отбивали полночь. И повернулся ключ в клетке. И вздрогнули ресницы спящего. И шепот разошелся над волнами: «Что делать дальше, возлюбленный мой бог?..»