– Насчет выпивки ты хорошо придумал, Джулиан, – сказала Клара, возобновляя разговор. – Вот только вчера, будучи пьяным, ты высказал несколько поистине отвратительных вещей, и я хотела бы знать: ты сказал бы то же самое, если бы был трезв?

– Абсолютно, – не задумываясь, ответил он.

– Что-о?

– Абсолютно нет. – Он подавил смешок. – Ну, Клара, ну, ты же меня знаешь. Я стараюсь быть хорошим, но мне это не всегда удается. – Он погладил ее пальцы, но кольцо оставил в покое. – Когда ты все время будешь рядом со мной, я сразу стану лучше. Я вполне способен перемениться.

– Тогда учти: я приглашу на свадьбу и мисс Бриджес, и мисс Купер, и сестру Грейс и, возможно, даже миссис Харрингтон, – бросила пробный камень Клара. Почему бы и нет? – И всех моих детей, разумеется, даже если кое-кого из них к этому времени в Грейндже уже не будет. И работу я свою не брошу. Во всяком случае, пока не буду к этому готова. И тебе придется это принять. И решение свое я не изменю.

– Договорились! – Джулиан, похоже, испытывал облегчение. – Значит, рвать со мной отношения ты не собираешься?

– Боже мой, нет!

– Тогда не могли бы мы… – Теперь голос Джулиана звучал почти по-детски просительно. – Не могли бы мы назначить день свадьбы, скажем, на декабрь? Я просто хочу, чтобы ты наконец стала моей женой, дорогая.

– На декабрь этого года?

Он молча кивнул, нервничая, как ребенок.

– Почему бы и нет? Не вижу особых препятствий.

Так на так. Клара хорошо научилась с ним обращаться. Словно она и впрямь могла бы разорвать с ним отношения из-за этой ссоры. Да и то, что он стремился сыграть свадьбу раньше, а не позже, тоже было ей на руку. Ибо у нее было нехорошее предчувствие: еще немного, и они оба струсят.

* * *

– Как вел себя Алекс вчера вечером? – спросила она у Питера, который с помощью тряпки и швабры драил пол.

– Отлично.

– Он не обижался, что мы с ним не поехали на школьный праздник?

– Нет, он всех нас заставил слушать, как он зачитывает нам статью из энциклопедии о хищном ящере – Тираннозавре рексе.

– Вот здорово! Повезло вам!

И они дружно расхохотались. Порой в обществе Питера было очень приятно находиться – но только если ему самому этого хотелось. Он чудесный мальчик, но лучшие свои качества прячет глубоко внутри, думала Клара. А пока что он, подражая движениям сельских танцоров, выписывал своей шваброй восьмерки на полу вокруг Клары.

– А после лекции о древних ящерах что все делали? – спросила она.

– В прятки играли, – презрительно усмехнулся Питер. – Билли и Барри – вот дураки – под стол залезли, и ноги у них оттуда на километр торчали. Зато Пег спряталась просто отлично – за шкафом…

Клара обожала подобные истории. Как жаль, что они с Питером редко болтают вот так, запросто. Но, может быть, после столкновения с Джулианом Питер тоже несколько переменился, начал понемногу взрослеть? Возможно, ему всего лишь требовалось понять, что каждый поступок имеет свои последствия?

– Неужели она все еще способна там уместиться? – удивилась Клара. Пег на редкость хорошо умела прятаться. И буквально исчезала из виду, когда играла в прятки или в жмурки. Кларе казалось, что это просто дар какой-то.

– Ну, почти… Ее сто лет искали. Рита даже заплакала – решила, что больше мы Пег никогда не увидим.

– Могу себе представить. Ну а ты? Ты тоже с ними играл, Питер?

Питер промолчал. И голову повесил. И снова потянулся с тряпкой к ведру. Хотя, на взгляд Клары, пол после его уборки ничуть чище не стал.

– Между прочим, ты мог бы добиться куда лучших результатов, если бы всерьез занялся учебой. И Анита тебе с удовольствием помогла бы.

Доктор Кардью говорил ей, что занятия с детьми весьма благотворно сказались на состоянии Аниты. Но Питер по-прежнему молчал, еще ниже склонив голову, а потом и вовсе потащился прочь, и ведро с грязной водой било его по ногам.

Ну, вот и все. Никакого особого прорыва в наших отношениях не получилось, – разочарованно думала Клара.

Но, возможно, в кои-то веки слова Клары оказали на Питера некое воздействие, потому как уже на следующий день она заметила, что после школы он вместе со всеми играет в саду в крикет. Хотя крикет и оказался для воспитанников Грейнджа совершенно незнакомой игрой, они быстро все схватывали, учась буквально на лету, а лужайка вскоре и вовсе обрела такой вид, словно в крикет там играют уже много лет подряд.

Но поразило Клару то, что Питер смеялся. В последнее время он этого в ее присутствии вообще почти не делал. Как и в присутствии Айвора или мисс Бриджес. Тут же умолкал и закрывался в своей раковине, как устрица.

Сейчас была его очередь отбивать мяч. Дети пользовались обыкновенным теннисным мячом, а калитки складывали из трех длинных палок и одной короткой, положенной в качестве горизонтали. Пес Бандит, ворвавшись в сад, тут же дважды опи́сал каждую калитку, вызвав всеобщее веселье. В этой игре боулером был лучший друг Алекса, Бернард; он выполнял подачи. Терри была защитником. Билли, Барри и двое их школьных приятелей, братья, жившие над булочной, а также дочка заведующей почтой ждали своей очереди или время от времени исполняли роль полевых игроков. Рита и Пег в игре не участвовали и, похоже, как всегда, торчали в садовом сарае.

Алекс, который даже гордился тем, что в спорте «никуда не годится», а в живописи и музыке «ни бельмеса не смыслит», подошел к Кларе и, указывая на Питера, только что запулившего мяч в поднебесье, с восхищением сказал:

– Правда, Питер здорово играет?

– Правда. А почему бы и тебе с ними не поиграть, Алекс?

– Но я же играю, – удивился он. – У меня одна из самых важных позиций!

Ага, догадалась Клара, его сделали аутфилдером, то есть поставили в самой дальней от калитки части поля, где его сны наяву на исход игры практически повлиять не могут.

А игра продолжалась. Бернард оказался отличным боулером, но и Питер играл превосходно, ловко отбивая мячи. А потом вдруг послал мяч по красивой дуге прямо в их сторону. Если бы на месте Алекса был более умелый филдер, он успел бы этот мяч отбить, но Алекс растерялся, и мяч, пролетев мимо него, угодил Кларе в