Где-то далеко, возле нашего лагеря, раздался пронзительный свист. Мы тут же взобрались на холм, откуда открывался вид на бухту и внутреннюю часть острова.

«Мандрагора» стояла на прежнем месте, а зинбальский патрульный катер – в сотне ярдов от нее, ближе к берегу. Вельбот захватили вооруженные люди в форме. Высадившись на пляж, они немедленно скрылись в роще, а лодка устремилась к «Мандрагоре».

Я навел бинокль на яхту и увидел, что и там события не стоят на месте: Мэнни Резник в рубашке-поло и синих слаксах спустился в вельбот, а за ним последовала Лорна Пейдж в изумрудно-зеленом брючном костюме, солнечных очках и желтой косынке поверх светлой шевелюры. Узнав обоих, я почувствовал, как в груди вскипает ненависть.

Затем произошло нечто странное: двое головорезов Мэнни вынесли на палубу багаж – тот самый, что грузили в «роллс» на Керзон-стрит, – и тоже спустили его в вельбот.

Облаченный в форму член команды «Мандрагоры» вышел на палубу, козырнул, и Мэнни оживленно помахал ему рукой – так, как машут на прощание.

Вельбот отошел от борта яхты и направился к патрульному катеру. Когда Мэнни, его подружка, багаж и телохранители оказались на палубе зинбальского флагмана, «Мандрагора» подняла якорь, развернулась к выходу из бухты и целеустремленно направилась к глубоководному проливу.

– Уходит, – пробормотал Чабби. – С чего бы?

– Да, уходит, – согласился я. – Отныне Мэнни Резник обойдется без нее. Теперь у него новый союзник, и в собственной яхте нет надобности. Она, наверное, стоит тысячу фунтов в день – а Мэнни всегда был прижимистым парнем.

Я вновь направил бинокль на патрульный катер. Увидел, как вся делегация во главе с Мэнни входит в каюту, и добавил:

– Пожалуй, имеется еще одна причина.

– Что за причина, Гарри?

– Мэнни Резник и Сулейман Дада кое-что замышляют, и лишние свидетели им ни к чему.

– Угу, – хмыкнул Чабби, – понимаю, о чем ты.

– Думаю, друг мой, с нами намерены сотворить такое, что участь Анджело покажется подарком судьбы.

– Надо вызволить мисс Шерри. – Пелена горя, окутавшая Чабби после убийства Анджело, понемногу спадала. – Гарри, нельзя сидеть сложа руки.

– Согласен, Чабби, мысль неплохая. Но если сунемся на катер, нас пристрелят, и Шерри это не поможет. Думаю, ей ничто не грозит, пока Мэнни и Дада не наложили лапы на сокровище.

Озабоченное лицо Чабби пошло бульдожьими складками:

– Что будем делать, Гарри?

– Прямо сейчас? Спасаться бегством.

– В смысле?

– Прислушайся, – сказал я.

Он вскинул голову. Вновь заверещал свисток, а потом ветер принес едва различимые звуки человеческой речи.

– Похоже, сперва нас попробуют взять грубой силой. На берег высадилась целая банда головорезов. Они намерены прочесать остров и спугнуть нас, словно пару фазанов.

– Так давай их встретим, – рыкнул Чабби и взвел курок автомата. – Передадим привет от Анджело.

– Не глупи, Чабби! – сердито одернул его я. – Лучше меня послушай. Сперва надо сосчитать врагов. Затем дождемся удобного случая, нападем на какого-нибудь одиночку и заберем его ствол. Высматривай любую возможность, Чабби, но не торопись. Действуем с максимальной осторожностью, понял? – Мне не хотелось уничижительно отзываться о его меткости.

– Понял, – кивнул Чабби.

– Оставайся на этой стороне и считай, сколько их разгуливает по твоей половине острова. А я пойду на другой склон и займусь тем же самым, – сказал я. Он снова кивнул. – Через два часа встретимся там, куда угодил первый снаряд с патрульного катера.

– Ну а как ты без ствола, Гарри? – Он хотел отдать мне «ФН», но у меня не хватило духу оставить Чабби безоружным.

– Обойдусь, – ответил я. – Теперь ступай, друг.

Держаться впереди облавы было несложно: чтобы не падать духом, враги то и дело окликали друг друга и, растянувшись в цепь, методично продвигались вперед – с осторожностью, но без всякой маскировки.

С моей стороны острова их было девять. Семеро черных в морской форме, вооруженных автоматами Калашникова, и двое людей Мэнни Резника в повседневной одежде для жаркого климата – эти с пистолетами. В одном я узнал старого приятеля, давней ночью сидевшего за рулем «ровера», а во втором – пассажира двухмоторной «сессны», заметившего нас с Шерри на пляже.

Закончив пересчет по головам, я повернулся к противнику спиной и убежал вперед, к изгибу приливного болота. Я знал: столкнувшись с этим препятствием, цепь рассредоточится, и некоторые из загонщиков могут оказаться в изоляции.

Наконец я обнаружил в топях что-то вроде протоки, а вокруг нее – заросли молодых мангровых деревьев и шероховатой болотной травы пронзительно-зеленого цвета. Обогнув чащобу, я набрел на участок, где поперек воды, образуя запасной мостик к отступлению, лежала пальма, покрытая приличным слоем осыпавшейся бурой листвы и болотных трав. Вполне подходящее место для засады.

Я залег за косматой насыпью мертвой растительности, взял в правую руку тяжелый разделочный нож и приготовился к броску.

Цепь преследователей неуклонно приближалась к болоту, голоса звучали все отчетливее, и вскоре я услышал шорох листьев и хруст веток: кто-то шел прямо на меня.

Человек остановился футах в двадцати от моего укрытия и окликнул товарищей. Вжавшись подбородком в сырую землю, я выглянул в просвет у основания груды мертвой растительности и увидел стопы, а над ними – ноги до колен. На человеке были грязные белые кроссовки без носков и синие саржевые брюки – при каждом шаге те открывали взгляду чернейшие африканские лодыжки.

Значит, матрос с патрульного катера. Это хорошо: у него при себе автомат, а не пистолет, как у ребят Мэнни, и при прочих равных я предпочту автомат.

Я медленно перекатился на бок и высвободил руку с ножом. Матрос крикнул снова – так близко и громко, что нервы мои окончательно взвинтились и по жилам заструился колючий адреналин. На зов ответили откуда-то издали, и матрос отправился дальше.

Я слышал его мягкие шаги по песку – все ближе и ближе.

Вдруг он возник из-за кучи валежника в каких-то десяти шагах от меня – парень в матросской форме, на голове синяя шапочка с задорным красным помпоном, разительно контрастирующая с крайне серьезным автоматом на бедре. Высокий, стройный, слегка за двадцать, гладкое лицо и яркие белки глаз на фоне фиолетово-черной, потной от волнения и поэтому блестящей кожи.

Он заметил меня и хотел было вскинуть автомат, но тот висел справа, и парень, неуклюже повернувшись, помешал сам себе. Я метил в точку у основания шеи над вырезом форменной куртки – туда, где сходятся обе ключицы. С размаху метнул нож, крутанув в последнее мгновение запястьем, клинок прочертил в воздухе серебристую линию и вошел точно