Уложили в ямы золотую голову, сундук с камнями, присыпали песком, а потом я взял пальмовый лист и стал разравнивать почву, уничтожая следы наших трудов.

– Теперь спокоен, Гарри? – наконец спросил Чабби.

– Угу. Спокойнее, чем был, Чабби. Ступай поспи.

Он забрал фонарь и, не оглядываясь, ушел в пальмовую рощу. Я знал, что не усну – упражнения с шанцевым инструментом прочистили голову и разогнали кровь, – и не видел смысла возвращаться в пещеру, чтобы тихонько лежать рядом с Шерри до самого рассвета.

Мне хотелось забиться в тихий уголок и обдумать следующие этапы этой запутанной азартной игры. Я выбрал тропинку, ведущую к седловине меж двух скал – тех, что поменьше, а пока шагал в гору, ветер развеял последние облака и обнажил бледно-желтую луну. До полнолуния оставалась неделя, но света было предостаточно, поэтому я рискнул сойти с тропинки и стал взбираться на вершину.

Нашел укрытое от ветра местечко, устроился и пожалел, что не захватил с собой курева, ведь с чирутой во рту мне думается не в пример лучше. И еще мне лучше думается без похмелья – но тут тоже никуда не денешься.

Через полчаса я твердо решил, что надо закрепить промежуточный результат. Меня по-прежнему одолевали скопидомские страхи, к тому же совсем недавно я получил четкое и ясное предупреждение: волчья стая вышла на охоту. С первыми лучами утренней зари мы погрузим в вельбот первые находки – голову и сундук с камнями, – после чего рванем на Сент-Мэри, где распорядимся ими в полном соответствии с моим безупречным планом, а когда-нибудь позже вернемся к Артиллерийскому рифу и поднимем из сумрачных глубин остальные сокровища.

Теперь, когда решение было принято, я успокоился и с легкой душой стал разгадывать вторую головоломку – ту, что давно меня тревожила.

Скоро я смогу сделать так, что Шерри Норт раскроет карты, которые столь щепетильно скрывала. Мне хотелось знать, что за тайны ее окружают, что за тени обитают в глубинах ее синих глаз, и ждать осталось недолго.

Наконец с востока по небу разлился первый жемчужный свет, смягчивший шероховатую равнину океана. Распрямив затекшие ноги, я поднялся с каменистого сиденья, обогнул вершину и встал на открытой площадке над лагерем. Недобрый западный ветер хлестал меня по лицу, ворошил волосы, покрывая руки гусиной кожей.

Я глянул вниз и увидел, как в бережные объятия нашей бухты бледным призраком вползает чужой корабль – ни огонька, ни звука.

Увидел всплеск: судно встало на носовой якорь, развернулось по ветру в профиль, и я окончательно понял, что смотрю на «Мандрагору».

Не успел я прийти в себя, как на воду спустили шлюпку, и та устремилась к берегу.

Я бросился бежать.

Один раз я упал, но мчался с такой скоростью, что после кувырка вскочил на ноги и обнаружил, что бегу дальше.

Тяжело дыша, ворвался в пещеру Чабби и крикнул:

– Подъем, друг, подъем, они уже на берегу!

Оба вывернулись из спальников: Анджело, зевая, со спутанной шевелюрой, но Чабби словно и не ложился.

– Чабби, – скомандовал я, – беги выкопай ствол. Ноги в руки, друг, через пару минут они выйдут из рощи.

Пока я говорил, он сбросил пижаму, надел рубашку и уже застегивал джинсовые бриджи. Хмыкнул – мол, задача ясна – и выскочил в проблески рассвета.

– Через минуту догоню! – крикнул я ему в спину, схватил Анджело за плечо и встряхнул. – Давай соберись! Приглядишь за мисс Шерри, понял?

Он, уже одетый, смотрел на меня круглыми глазами.

– Ну же! – Я чуть ли не силком приволок его к нашей пещере, вытащил Шерри из постели, а пока она одевалась, объяснил: – Анджело пойдет с тобой. Берите канистру питьевой воды, уматывайте к югу, за холм, и не лезьте на рожон. Там заберитесь на скалу и спрячьтесь в расщелине с надписью. Ну, ты поняла где.

– Поняла, Гарри, – кивнула она.

– И сидите тихо. Не высовывайтесь ни при каких обстоятельствах. Ясно?

Шерри снова кивнула, заправляя рубашку в бриджи.

– Не забывай, эти люди – убийцы. Игры закончились. Теперь мы имеем дело с волчьей стаей.

– Да, Гарри, я знаю.

– Умница. – Я по-быстрому обнял ее и поцеловал. – Ступайте.

Они вышли из пещеры – Анджело с пятигаллонной канистрой воды – и поспешно скрылись в пальмовой роще.

Я закинул в заплечный мешок коробку чирут, спички, бинокль, бутылку воды, теплый свитер, фонарик, жестянку сухпайков и шоколадку, потуже затянул пояс и поправил ножны с разделочным ножом. И, нацепив лямку рюкзака на плечо, побежал вслед за Чабби в рощицу между пещерами и берегом.

Одолев полсотни ярдов, услышал «туки-тук» легкого стрелкового оружия, крик и новую очередь: прямо передо мной и очень близко.

Замер, скользнул за ствол пальмы, вглядевшись в светлеющие тени, различил движение и увидел бегущую ко мне фигуру. Я схватился за рукоятку ножа, подождал, убедился, что глаза не врут, и тихонько окликнул:

– Чабби!

Он свернул в мою сторону. В руках «ФН» и холщовый патронташ с запасными магазинами. Увидев меня, Чабби задышал чаще, но свободнее и проворчал:

– Засекли меня. Их там сотни, этих гадов.

Я увидел за деревьями новое движение.

– Легки на помине. Ну пойдем.

Чтобы сбить погоню со следа Шерри, я миновал тропинку, ведущую через седловину, и направился строго на юг – если еще точнее, к болотам в южной части острова, наискось от врагов. Нас заметили. Я услышал возглас, потом сразу несколько, за ними пять разрозненных выстрелов, и увидел, как за черными деревьями расцвели дульные вспышки. Пуля глухо ударила в пальму высоко над головой, но мы не медлили, и через несколько минут крики погони остались далеко позади.

На краю болота я свернул к центру острова, чтобы обогнуть зловонную зону отлива, встал на пологом склоне первого холма, перевел дух и прислушался. С каждой минутой становилось светлее. Вот-вот встанет солнце, и к тому времени я хотел найти укрытие.

С болот донеслись испуганные крики, и я понял, что погоню занесло в клейкую грязь. «Остыньте», – подумал я, усмехнулся и шепнул:

– Ладно, Чабби, вперед.

Мы встали, и тут до нас долетел новый звук – с другого направления, приглушенный расстоянием и разнобойными высотами скал, но однозначно со взморья. Ошибки быть не могло: я услышал сухой треск автоматной очереди.

Мы с Чабби навострили уши и замерли. Звук повторился: новая россыпь автоматного огня. Мы слушали еще минуты три-четыре. Ничего, кроме тишины.

– Вперед, – тихо сказал я.

Прохлаждаться