Неутомимый помощник и единомышленник (к слову, едва отбившаяся от его назойливых ухаживаний), в этот приезд Зюльма Карро превратилась в своеобразного психоаналитика нашего героя. А всё потому, что Оноре дал слабину: он долго не мог решиться, отправляться ли ему в Экс к маркизе де Кастри или же повременить и на всё махнуть рукой.

Зюльма ничуть не сомневается, что коварная маркиза искусно потешается над доверчивым молодым человеком, закомплексованным на своём «шатком дворянстве». Как считает мадам Карро, госпожа де Кастри – эгоистичная особа, для которой присутствие рядом именитого писателя – лишь для собственного самоутверждения; и вряд ли маркиза готова компрометировать себя интимной связью с человеком плебейской крови.

Одержимость Бальзака в желании оказаться победителем в очередной любовной интрижке раздражает Зюльму. Ещё больше раздражает его неприкрытая надежда (вот глупец!) на то, что, сдавшись, г-жа де Кастри согласится стать его женой. Какое заблуждение!

А Оноре не находит себе места: ехать или не ехать?

– Что скажешь? – обращается он к Зюльме.

– Да поезжай уж! – отвечает та, понимая, что удержать (тем более убедить!) Бальзака вряд ли удастся.

Увидев, как после этих слов радостно засияли его глаза, Зюльма лишь горестно вздохнула:

– Только не убивайся слишком. Ты ведь такой ранимый, Оноре…

Перед отъездом Бальзак в замешательстве: осмотр кошелька показал, что там… раз, два, три… Вот так, он вновь без денег! Эти франки будто сговорились: они просачиваются между пальцев, даже не задерживаясь. Какой-то злой рок! Деньги появляются – и тут же исчезают. Постоянная гонка за наличными…

Оноре стыдливо занимает у майора Карро (у того самого, чью жену ещё вчера склонял к измене!) сотню франков и одновременно пишет матери, прося её уплатить за него этот долг. А заодно… прислать ему в Лион еще триста золотых. Ведь ему, оправдывается сын, не до этого – много работы. Стыдоба! И перед Карро, и перед матушкой. Он превратился в какого-то попрошайку…

Будем благосклонны к нашему любимцу: в Ангулеме он за одну ночь напишет «Гренадьеру»![73]

В путь, к обворожительной маркизе де Кастри! У Оноре прекрасное настроение. Тю-тю-тю… Тра-ля-ля… Как весело насвистывать славного Моцарта, когда знаешь, что завтра в кармане будет громко позвякивать.

* * *

Отправляясь в Экс к маркизе де Кастри, Бальзак ничуть не сомневался, что едет пожинать лавры победителя. Ведь г-жа де Кастри пригласила его сама; Оноре, извините, не навязывался. Впрочем, усмехался он, маркиза соскучилась, вот и пожелала увидеться. Мало того, дама придала будущей встрече привкус некой таинственности, потребовав явиться инкогнито. Женщина никогда не просит так просто о тайном свидании. Встреча инкогнито может означать только одно: остаться вдвоём, чтобы никто не мешал, не встревал, не вертелся поблизости и не отвлекал ненужными вопросами. Tête-à-tête… Эта маркиза – истинная чертовка!

В Лиможе пересадка. Неуклюжие дилижансы – настоящая головная боль для пассажиров; что уж говорить о дорогах?! Впрочем, это даже к лучшему. В Лиможе у Оноре была запланирована встреча с сестрой Зюльмы – мадам Люсиль Нивэ, муж которой здесь успешно торговал фарфором. Встретились, разговорились. Как обещала Люсиль, её супруг непременно отправит ему в Париж изумительный столовый сервиз[74]. Между тем Нивэ-младший (сын Люсиль) согласился показать Оноре город. Чудные лиможцы, как он им благодарен!..

Хорошее настроение быстро улетучилось по дороге из Лиможа в Лион. Недалеко от Клермона, удобно устроившись на империале дилижанса, Оноре с интересом рассматривал живописные окрестности, когда после остановки лошади неожиданно дёрнули, и пассажир, не удержавшись, неловко упал и сильно ударился о металлическую подножку экипажа. Ногу Оноре рассекло до кости. Несмотря на то что перелома удалось избежать, рана оказалась глубокой, кровоточила и, конечно, сильно болела. И это при том, что от Лиможа до Лиона путь в дилижансе занимал четыре дня. За это время нога распухла, из-за чего потерпевший едва передвигался. В таком состоянии измученный Бальзак прибыл в Экс, где, как он рассчитывал, его ожидало любовное приключение.

А там всё было готово к приёму дорогого гостя. Г-жа де Кастри сняла для Оноре уютную комнату (за два франка в сутки), которая пришлась как нельзя кстати. Маркиза оказалась чрезвычайно мудрой, сделав всё от неё зависящее, чтобы Бальзаку здесь понравилось.

Его утро начиналось с варёного яйца и чашки горячего молока из соседнего кафе (за 15 су). Весь оставшийся день (до шести вечера) писатель работал, делая многочисленные правки в «Луи Ламбере» и «Покинутой женщине». Ну а в шесть отправлялся к маркизе, где обедал и оставался до одиннадцати ночи.

Рана постепенно затягивалась, так что Оноре ничего не мешало вновь заняться приступом «цитадели». Вообще, в этот раз он был настроен решительно. Февраль… март… апрель… Шесть месяцев – целых полгода! – длится его «пляска» вокруг маркизы-герцогини, которая ничего, кроме решительного «нет!», пока ему не сказала. Рано или поздно Рубикон следовало форсировать. Иначе к чему всё это?!

* * *

Не думайте, что искренние чувства и самоотверженное поведение обязательно окупаются сторицей. Забудьте! Далеко не всегда высоконравственные человеческие порывы находят отклик в сердцах несчастных, одиноких и сомневающихся. И когда всадник, умело оседлавший Фортуну, мчится со скоростью ветра навстречу своей Славе, он зачастую забывает о тех, кто его поддержал при запрыгивании в это самое седло.

Пройдут годы, и Бальзак-всадник, унесённый потоками Успеха и Славы в неведомую даль, забудет о Зюльме Карро. Он перестанет ей писать, а также навещать гостеприимную чету, где его в любое время ждала тихая, уютная комната с письменным столом, кипой дорогой бумаги и опять же дорогими гусиными перьями (а не дешёвыми вороньими, к коим из экономии был привержен Оноре). Но нет, со временем Бальзаку станет не до старых друзей; он будет слишком занят.

И однажды Зюльма, этот преданный друг, не выдержит и приедет из провинции в Париж. Она, вне всякого сомнения, надеялась на долгожданную встречу со своим кумиром (а теперь – и кумиром всех женщин мира!). Надо думать, Зюльма ничуть не сомневалась, что их встреча обязательно состоится, ведь за последние месяцы ею было написано несколько трогательных писем с намёком на встречу. Правда, Оноре не ответил ни на одно. И это понятно, успокаивала себя женщина, ведь он, бедняжка, так занят, так занят… Галерный раб! Был им – таким же и остался…

И вот она в Париже. Сняв комнату в гостинице, Зюльма пишет именитому романисту короткое письмо, после чего терпеливо ждёт приглашения. Не случилось. Ни встретиться, ни поговорить по душам – ничего. Откуда этой женщине было знать,