К этому времени фундаментальный этап «кирпичей и раствора» также подходил к концу; речь шла не столько о борьбе за достаточное количество учителей и оборудования, сколько о том, как должно быть организовано образование и чему следует учить детей. Отчасти в связи с этим место образования в британской иерархии было пересмотрено, и в мае 1947 года был назначен советник по вопросам образования, который работал непосредственно с заместителем военного губернатора, хотя теоретически, во всяком случае, он не имел исполнительных полномочий. Подобных назначений, похоже, не было сделано ни в одной другой зоне. Русские все время предоставляли широкие номинальные полномочия земельным правительствам, в то же время продолжая контролировать их по партийным каналам, тем самым предоставляя немцам свободу принимать решения, но заранее определяя, как они будут это делать. Французы еще некоторое время продолжали осуществлять жесткий контроль, вызывая тем самым значительные трения (часть которых, однако, следует отнести на счет характера принимаемых ими мер).

В области образовательной политики и методики основные проблемы возникли не из-за союзников; они в течение многих лет вызывали споры в Германии, где образовательная практика, в целом довольно отсталая, до 1933 года сочеталась с некоторыми отдельными – и довольно прогрессивными – экспериментами. Вклад союзников заключался в том, чтобы сделать доступным опыт других стран в решении этих общих проблем. Главным среди них был вопрос координации всех основных отраслей образования в единую систему, чтобы после обязательной начальной школы у ребенка был выбор средней школы в соответствии с его способностями и склонностями – система, по сути, очень похожая на ту, которую Закон об образовании 1944 года был призван создать в Великобритании. И, как и в Британии, отношение частных школ к этой системе, и даже дальнейшее существование частных школ, вызвало горячие споры. С этим общим вопросом были связаны вспомогательные вопросы:

а) должна ли единая система быть конфессиональной или межконфессиональной;

б) насколько должна быть разрешена специализация;

в) какое место в образовании должна играть классика;

г) должно ли образование быть бесплатным.

Как и в Англии, гимназии, эти наиболее престижные школы, продолжали уделять особое внимание классическому обучению, но если в Англии со времен Томаса Арнольда целью было воспитание хорошо информированных и сознательных граждан, то в Германии акцент делался на точную эрудицию и детальное знание ограниченной области. Расширение учебной программы не смогло повлиять на этот общий подход, в котором сторонние наблюдатели видели одну из основных причин отсутствия в Германии практических суждений, самоанализа и чрезмерной увлеченности теорией.

Единая начальная школа (Einheitsschule) была наиболее полно признана в русской зоне, где летом 1946 года каждая земля издала идентичный закон «о демократизации немецкой школы». Согласно этому закону, все дети должны посещать общеобразовательную школу в течение двенадцати лет, в которой они должны пройти восьмилетний курс начального обучения, а затем четыре года – в одном из трех видов средних учебных заведений (включающих в себя средние и профессиональные заведения полного и неполного циклов). Все образование предполагалось бесплатным. Все частные и конфессиональные школы планировалось упразднить, хотя церкви должны были предоставить возможности для проведения религиозного обучения во внеурочное время и за их счет. Хотя упор делался на «современные предметы» (русский язык был обязательным начиная с десятого класса), дети, проходящие курс обучения в гимназии, могли изучать латынь. План был амбициозный, так как ставил целью повысить уровень образования, предоставляемого всем детям в начальной школе; если бы это не удалось, четырех лет, отведенных на углубленный курс, оказалось бы недостаточно, чтобы довести более одаренных детей до университетского уровня, и тогда пострадала бы система образования в целом. Внедрение этой схемы в непростых послевоенных условиях представляло собой весьма мужественный шаг, который не согласные с таким подходом критики могли подвергнуть жестокой обструкции. Но она, безусловно, одним ударом покончила с классовыми различиями, которые до сих пор доминировали в немецком образовании.

Французы ввели несколько похожую реформу с шестилетним начальным обучением. Верные своим антиклерикальным принципам, они упразднили все конфессиональные школы, спровоцировав тем самым столкновение с католической церковью. Для подготовки интеллигенции, в частности тех же учителей, были созданы средние школы типа ecole normale. В соответствии с политикой подчинения французскому влиянию небольших и в значительной степени независимых округов, из которых, по их мнению, должна была состоять Юго-Западная Германия, оккупационные власти сделали французский язык обязательным в качестве первого иностранного языка и уделяли большое внимание французской культуре.

И русская, и французская системы не учитывали директиву о религиозном образовании, которую Контрольный совет издал 23 ноября 1945 года «до тех пор, пока немецкий народ не сможет свободно и решительно выразить свои желания». В директиве в довольно расплывчатых выражениях говорилось, что в вопросах, касающихся обучения в конфессиональных школах на государственные средства и религиозного обучения в немецких школах, которые содержатся и управляются различными религиозными организациями, соответствующие союзные власти должны установить в каждой зоне временные правила, приспособленные к местным традициям. При этом должны учитываться пожелания немецкого населения в той мере, в какой эти пожелания могут быть определены, и соответствовать общим директивам, регулирующим контроль над образованием… Ни одна школа, работающая на государственные средства, не должна отказывать детям в возможности получения религиозного образования или делать обязательным посещение ребенком религиозных занятий.

В соответствии с этой директивой британские и американские власти организовали опросы для выяснения пожеланий родителей.

Результаты опросов показали общее желание иметь возможность к получению конфессионального образования, за исключением некоторых крупных городов, в частности Гамбурга. В пользу такого решения было направлено влияние Римско-католической церкви, как, впрочем, и лютеранского духовенства; кардинал Фрингс из Кёльна даже заявил, что церковь должна контролировать подготовку учителей и составлять учебные программы. На родителей также могли повлиять воспоминания о том, как нацисты пытались превратить школы в языческие. С другой стороны, учителя в целом, исповедующая церковь и некоторые католические священники выступали за неконфессиональное образование с религиозным обучением как неотъемлемой частью учебного плана на том основании, что система образования должна быть направлена на объединение населения, а не на увековечивание и усиление раскола.

Передача ответственности германским властям в британской и американской зонах означала, что они, а не союзники должны принимать решение о будущей форме образования в этих зонах. Каждая земля была свободна в принятии собственных решений, и процесс достижения согласия оказался медленным. Большинство из них немного склонялись в пользу Einheitsschule, но ни одна из земель не продвинулась так далеко, как на востоке. Единственным дополнительным руководством со стороны Контрольного совета стали