Шрифт:
Закладка:
Снова короткая пауза, прежде чем прозвучал ответ.
— Да, можете. Тётя Марина не против. Главное, чтобы Юрий Владимирович был согласен.
— Он согласен. Так, теперь давай по поводу места поговорим. Это куда-то ехать нужно? Учти, завтрашний день у него очень плотно занят. Я смогла выкроить в расписании всего лишь час двадцать. Успеем мы до места добраться?
— Успеете. Я сам вас сюда доставлю. И дополнительное время для этого не понадобится. Давайте лучше о другом.
— Давай. О чём?
— Четырнадцать по Москве это же время обеда? Что вам приготовить? Марина Михайловна решила обставить встречу по-домашнему. Посидим за столом, поболтаем. Заодно пообедаете.
Она взглянула на часы. Следовало поторапливаться. Министр внутренних дел через десять минут должен прибыть. Юрий Владимирович может захотеть, чтобы она при их разговоре присутствовала.
— Это лишнее, Саша. Мы не будем голодны. Юрий Владимирович перекусит, и я тоже что-нибудь перехвачу. Нам с ним не привыкать. Если на столе будет чай и кофе, то этого будет вполне достаточно. Кроме того, это будет деловая встреча с лимитом по времени. Поболтать вряд ли получится. Ты лучше скажи, сколько времени мне заложить на дорогу?
— Я же говорю — нисколько! Ноль минут, ноль секунд! Это будет как в соседнюю комнату перейти. К двум часам будьте оба в кабинете у Юрия Владимировича, а там всё сами поймёте. Постарайтесь только, чтобы никого постороннего в кабинете не было. При посторонних я не смогу вас забрать.
Глава 31. Переговоры
24апреля 1973 года
Высокие напольные часы в рабочем кабинете Генерального секретаря ЦК на третьем этаже Сенатского дворца мелодично пробили два раза и рядом с ними на стене беззвучно открылась дверь или, лучше сказать, проход в освещённый электрическим светом просторный зал.
В проходе встал темноволосый паренёк одетый в мягкие на вид, слегка коротковатые ему чёрные брючки, тёмный же свитерок и домашние тапочки без задников на тёмные носки. Паренёк улыбнулся им, поздоровался и приглашающе повёл рукой.
— Проходите, пожалуйста. Мы вас ждём. Марина Михайловна сейчас подойдёт, — он посторонился, освобождая проход.
Они переглянулись между собой, поднялись со своих мест за приставным столом, где последние пять минут сидели в ожидании приглашения, и подошли. Было понятно, что Юрию Владимировичу не по себе, и он немного волнуется, но заметно это было только ей, которая знала его даже дольше, чем знала его жена. Елена Петровна бросила взгляд в помещение за проходом, взглянула на шефа и едва заметно пожала плечами. Этим она говорила, что понятнее не стало, но какой-то реальной угрозы она не чувствует. Этот язык Юрий Владимирович хорошо понимал. Он согласно наклонил голову и решительно шагнул через порог. Без всякой задержки она последовала за ним.
Они вошли и остановились, знакомясь с помещением. Довольно просторное для жилого — метров пятьдесят, а может, и все шестьдесят — и очень высокое. До потолка никак не меньше пяти метров. Левая стена, кроме двухметрового примерно промежутка посредине, занята высокими книжными полками. В середине зажат между книжными полками небольшой бар. На двух его нижних полках размещены бутылки с пёстрыми этикетками. Полки над ними заняты бокалами, стаканами и различного размера рюмками.
В паре метров от бара расположился большой стол полированного дуба на красивых резных ножках. Вокруг стола расставлены шесть стульев. Центр правой стены занимает горящий камин. На мраморной полке над ним бронзовый подсвечник с пятью свечами и красивые каминные часы. Свечи не горят. На часах три минуты десятого.
Имелись в помещении и большие окна с плотными шторами. Их здесь три. Шторы раздёрнуты в стороны и подвязаны шнурами. За окнами то ли ночь, то ли поздний вечер. Это сбивало с толку. В Москве только-только пробило два часа дня. Это куда же они попали? Это хотя бы Советский Союз?
Саша, — а это он встречал их, — как будто прочитал её мысли. Улыбнулся ей.
— Не сомневайтесь, Елена Петровна, вы в Советском Союзе. Если точнее, на Дальнем Востоке. С Москвой семь часов разницы. Небо сегодня пасмурное, поэтому кажется темнее, чем есть на самом деле. Где конкретно, говорить не буду, чтобы у вас ненужных мыслей не возникло. Мы здесь вынуждены от всех скрываться. В том числе и от вас. Проходите, присаживайтесь, где вам удобнее будет. Можете за стол, а можно и в кресла. Если вина или чего покрепче желаете, я за вами поухаживаю.
Юра выслушал его и без улыбки кивнул.
— Нет, спасибо, вина не нужно. А где Марина Михайловна?
— Сейчас будет. Я её шаги уже слышу. — Мальчишка усмехнулся. — Наверно возле зеркала про время забыла. С женщинами такое случается...
Он поспешил к высокой двери за их спинами, распахнул её, и в помещение вошла одетая в брючный костюм молодая темноволосая женщина. Елена Петровна ни разу не видела её, но по реакции шефа поняла, что это именно та, с которой она вчера разговаривала по телефону. Женщина улыбнулась им обоим и сделала приглашающий жест в сторону стола.
— Добрый вечер. Спасибо, что нашли время посетить нас. Давайте присядем?
Устроились так: Марина Михайловна заняла место за столом спиной к окну, Саша сел справа от неё, а они с Юрой устроились на противоположном конце стола. Он во главе стола, спиной к входной двери, а она заняла место с правой руки от него. С этой позиции ей хорошо были видны оба — и Марина Михайловна и Саша. Оба они были ей чрезвычайно интересны.
Слово взяла Марина Михайловна.
— Я вижу, вы что-то хотели сказать, Юрий Владимирович? Прошу вас...
Юрий откашлялся.
— Да, спасибо. Сначала поговорим о судьбе нашего товарища. Я о товарище Горбенко. Он сегодня действительно потерялся. Говорят, видели, как он заходил в туалет, но оттуда уже не вышел. Можете в двух словах прояснить, что с ним произошло?
Марина Михайловна пожала плечиками.
— Могу. Я, собственно, ещё вчера сказала Елене Петровне, — короткий взгляд в её сторону и лёгкая улыбка, — что он будет наказан. Три месяца он проведёт в тюрьме. И это не обсуждается.
— А вы понимаете, что это незаконно? — нахмурился Юрий.
— Понимаю. В свою очередь спрошу: а вы понимаете, что когда закон перестаёт защищать человека, то человек берёт защиту в собственные руки? Или
